- Ему много сотен лет, а некоторые и вовсе утверждают, что именно это дерево Господь создал первым, - Сэр Галахэд говорил тихо и почтительно, словно боялся потревожить покой исполина.
- Вы привезли меня сюда, чтобы показать его? - поинтересовалась я, не отрываясь от занятного зрелища.
Рыцарь кивнул, хотя я скорее почувствовала это, чем увидела, и добавил:
- Его называют древом Жизни и существует поверье, что в период его цветенья никто, находящийся в его сени, не может солгать.
- Оно еще и цветет?! - поразилась я. Честно говоря, никаких признаков завязывающихся бутонов в древесной листве я не заметила.
- Смотрите, Самари, смотрите внимательно, - выдохнул рыцарь, - Сейчас солнце наконец взойдет полностью, и вы все увидите сами!
Он оказался прав. Стоило только солнечному желтку полностью выкатится из-за горизонта, как дерево стало цвести. Одним за другим на нем распускались огненные цветы, разворачивались прямо на изумрудно-серебристом полотне листвы сияющими багровыми звездами. Сотни, тысячи, миллионы огнецвета! Такое буйство жизни на некоторое время ввело меня в ступор: я стояла, разинув рот, с глазами, наверное, в половину лица. Хотелось плакать и смеяться, танцевать и биться головой о землю одновременно. Внезапно заболело сердце, да так, что я согнулась от боли, из глаз брызнули слезы.
"Да что за чертовщина тут твориться?!!" - мелькнуло в голове, пока тело мое заваливалось на землю. Я закричала и впилась ногтями в землю.
Сэр Галахэд наклонился и осторожно перевернул меня на спину, мрачный, с перекошенным лицом:
- Я давно подозревал, что с вами не все так просто. Вы зря приводили демона в мой дом, Самари - мы, рыцари Света Господня[6], чуем их за много миль. Знаете, отчего вы сейчас так корчитесь? Это все дерево, оно сейчас выжигает изнутри те злые путы, что связали вас и отродье тьмы! Оно ведь не только заставляет говорить правду, но и уничтожает любую лживую черноту. Однако я еще могу вас спасти, только назовите мне имя, которое использовалось в договоре! Его имя!
Очень хотелось плюнуть рыцарю в глаз, но боль выламывала тело изнутри так сильно, что никак не получалось.
- Имя, или вы умрете в страшных муках! - крик, словно хлыст.
Умирать не хотелось, но отчего-то я точно знала, что нельзя называть демона, никак нельзя. Седьмое, восьмое, десятое ли это чувство вопило мне в ухо, да только не могла я сказать правду, но и соврать под чертовым деревом не смогла бы. Оставалось только одно...
