», писавший под псевдонимом «Fuoco
[20]».
— Держу пари, что мы сегодня увидим арабскую комедию! — рассмеялся он. — Герцог приехал сюда прямо из Багдада.
Патер покачал головой.
— Нет, дон Готтфредо, — промолвил он, — мы будем наслаждаться римским Ренессансом. Герцог уже год изучает Вальдомини — «Секретную историю Борджиа». — которую ему после долгих просьб дал директор государственного архива в Северино.
— Посмотрим! — сказал Маклин. — Кстати, не можете ли вы дать мне те справки, которые обещали?
Редактор вытащил записную книжку и углубился в тихий разговор с патером и шотландским художником. Лотар медленно ел апельсиновое мороженое на хрустальном блюдечке и рассматривал изящную золотую ложечку с гербом герцога.
Спустя полчаса слуга распахнул портьеру.
— Герцог просит пожаловать! — провозгласил он.
Он провел гостей через две маленькие комнаты, затем открыл двойную дверь, впустил всех и быстро запер ее за ними.
Гости очутились в очень слабо освещенной длинной и большой комнате. Пол был затянут красным, как вино, ковром. Окна и двери задернуты тяжелыми занавесями того же цвета. В тот же цвет был выкрашен и потолок. Совершенно пустые стены были покрыты красными штофными обоями, и такою же материей были обиты немногочисленные кресла, диваны и кушетки, расставленные вдоль стен. Противоположный конец комнаты был погружен в полную тьму, и только с трудом можно было различить там нечто большое, покрытое сверху тяжелой красной тканью.
— Прошу вас, господа, занять места! — проговорил герцог.
Он сел, и все остальные последовали его примеру. Слуга торопливо ходил от одного бронзового бра к другому и гасил немногочисленные свечи.
Когда воцарилась совершенная тьма, послышались слабые звуки рояля. Тихо пронеслась по зале вереница трогательных и простых мелодий.
— Палестрина! — пробормотал патер. — Видите, как вы были неправы с вашими арабскими предположениями, дон Готтфредо!
— Ну да! — возразил редактор так же тихо. — А вы были более правы с вашим Цезарем Борджиа?
Теперь стало слышно, что инструмент, на котором играли, был старинный клавесин. Простые звуки пробудили у Лотара странное ощущение. Он вдумывался, но никак не мог в точности определить, что это было, собственно, такое? Во всяком случае это было что-то такое, чего он уже давно не испытывал.
Ди Нарди наклонился к нему. Так что его длинные усы защекотали щеку Лотара.
— Я понял… — прошептал он Лотару на ухо. — Я и не знал, что еще могу быть таким наивным…
