Принесены два петуха. Они похожи на кур, потому что у них обрезаны гребни и перья хвоста. Их взвешивают, а затем вынимают из клеток. И они сразу, без размышления, кидаются друг на друга. Перья крутятся вокруг вихрем. Снова и снова налетают оба противника один на другого, раздирают друг друга клювом и шпорами — и все это без единого звука. Зато человеческое стадо вокруг кричит и завывает, и стучит, и бьется об заклад. А! Желтый выклевал белому глаз, подобрал с пола и съел его!.. Головы и шеи птиц, давно ощипанные, вытягиваются и покачиваются над туловищами, словно красные змеи. Ни на одно мгновение они не оставляют друг друга. Перья их окрашиваются в пурпур. Едва можно различить формы: птицы кружатся, как два кровавых клубка. Желтый потерял оба глаза и сослепу зря тычет клювом вокруг себя в воздух, и каждую секунду клюв его противника раздирает ему голову. Наконец он падает. Без сопротивления, без единого крика страдания, ом позволяет противнику докончить его дело. Но это свершается не так-то скоро: белый употребляет на это пять-шесть минут, сам насмерть обессиленный ударами своего врага.
И вот сидят они кругом меня — все эти человекоподобные — и смеются над бессильными ударами победителя, и кричат на него, и считают каждый удар — из-за пари.
Но вот и конец. Тридцать минут — предуказанное время — прошли. Бой кончился. Хозяин петуха-победителя поднимается и с гордой усмешкой добивает палкой побежденного петуха. Это его право. Птиц поднимают, обмывают под краном и считают их раны — из-за пари…
На мое плечо ложится чья-то рука.
— Ну, что? Каково? — спрашивает padro.
Его водянистые, лишенные ресниц глаза удовлетворенно смеются за широкими стеклами очков.
— Не правда ли, вам это нравится? — продолжает он.
На мгновение я пришел в замешательство: серьезно он говорит или нет? Его вопрос показался мне настолько безмерно оскорбительным, что я уставился на него, не отвечая ему ни слова.
Но он понял мое молчание по-своему: он принял его за согласие. Так он был уверен в нем.
— Да, — промолвил он спокойно и очень медленно, — вот это наслаждение!
Нас оттеснили и разъединили. На арену принесли новых петухов.
***
…Вечером я был приглашен к английскому консулу на чай. Я был точен и явился раньше других гостей.
Я поздоровался с ним и его старой матерью, и он промолвил:
— Я очень рад, что вы пожаловали так рано. Я хотел бы сказать вам пару слов.
— К вашим услугам, — улыбнулся я.
Консул придвинул мне кресло-качалку и начал серьезным тоном:
