гитаре (сегодня я очень остро ощущаю, что это
моя гитара), в то время как Пьери, у которого вечно болит горло, лежит на кровати: у него температура. Комната девочек, комната Венсана: чудовищный беспорядок. С неубранной постели Альберты спрыгивает хомяк. Голубь Венсана безмятежно гадит на письменный стол (шмяк!). Вспомнив статуи в Лувре, я пытаюсь представить себе, во что превратится через год комната Венсана. В прихожей свалены чемоданы и одежда — на любой вкус, любого цвета, правда, вся словно из мусорного ящика. Только и осталось заняться торговлей старьем.
Полина, заболевшая коклюшем «в ослабленной форме» (почему у моих детей все болезни протекают «в ослабленной форме» и сопровождаются большим приливом энергии? «Все из-за прививок. Это очень нездорово», — считает мама), разрезала на моей кровати «Помм д’Апи», газету маленькой христианки. Резать бумагу ножницами — полезное и нормальное занятие для ребенка, который вынужден сидеть дома. Но почему на моей кровати?
— Я выздоровею только у тебя в спальне.
Все они один за другим твердили мне одно и то же, что бы Бог нам ни посылал: грипп, ангину, отит, корь, краснуху или свинку. И я благодарила Бога за столь нежную привязанность и каждый вечер во время этих гриппов, ангин, краснух ложилась в кровать, благоухающую мазями от насморка, похрустывающую крошками печенья, усеянную обрезками бумаги, с огромным липким пятном на подушке, которое, увы, обнаруживала слишком поздно, когда уже погружалась в сон, а спускаться за чистой наволочкой значило распрощаться со сном окончательно. И частенько, что поделаешь, я прижималась к этому пятну щекой с любовью, с доверием и с первыми словами вечерней молитвы: «Благословен Господь на небесах и мир на земле…» — уже засыпала.
Так почему вдруг сегодня — пустота и пресыщение? Почему все поблекло, помертвело, опротивело и жизненные силы покидают меня? Рисунки детей на стенах — всего-навсего помятые бумажки, беспорядок. Картины Жака, загромоздившие прихожую, — проблемы. Когда выставка? Кто купит такие махины? И пальто, сваленные в коридоре, — это только одежда и ничего больше, и галдеж — не что иное, как галдеж; шаги на лестнице, прощания — словно чужие люди прощаются и топчутся на вокзале; все потеряло свой смысл, одна сплошная толкотня.
Надо позвонить монсеньору П. из епархиальной комиссии. Подписать петицию в защиту РТФ. Написать в издательство «Сей», рекомендовать роман Жоржа. Прочитать повесть Паскаль, заполнить бумаги на Марию-Простушку. Зайти в банк. Заплатить наконец зубному врачу. Заполнить еще одну бумагу, на сей раз для Альберты, конкурс юных пианисток. Полину — на рентген. Поблагодарить Симона, он прислал свою книгу И все это надо, надо, надо…
