Венсан. Должно быть, нужно иметь много терпения.
Венсана этот вопрос явно занимает, и он вновь возвращается к нему.
— А если ты не хочешь ждать и у тебя сексуальные отношения — (у него страсть к терминологии) — с человеком, которого ты не любишь, это грех?
— Я бы сказала, что это грех как бы по неведению, потому что ты следуешь простому инстинкту, как животное, а ведь человек не животное и призван Богом понимать гораздо больше и познать более совершенную любовь.
— Но ведь и среди животных встречаются такие, которые любят друг друга, — возражает Венсан. — Я читал в «Жизни животных», что они даже могут умереть, если их разлучают.
— Это доказывает только то, что есть животные более чувствительные и деликатные, чем люди, — невольно вырывается у меня.
— Так я всегда и думал, — подтверждает Венсан.
Я немножко сержусь на себя, что подвела его к такому выводу. Но как его избежать?
Эротика и роковые женщины
Я снова думаю об эротике, читая в газете хронику происшествий и разглядывая лица тех, что на несколько дней сделались «героинями» первой полосы.
У одной из них дебелое, глупое лицо, бараньи глаза, химическая завивка. Двое мужчин покончили с собой из-за нее. Другая — тощая брюнетка, явно лишенная комплексов, красуется в одном купальнике, выставляя напоказ жалкие ключицы и чахлые икры. Девять любовников, один из которых потерял терпение. Третья — белокурая, бледная, бесцветная — точь-в-точь куколка, которую получаешь на ярмарке вместе с кусочком нуги, как бесплатное приложение к покупке: ее изнасиловал свекор, муж убил свекра. Роковые страсти. Гислена со свиным рылом «все еще нравилась в свои шестьдесят», Жаннина, которая весила восемьдесят килограммов, «в очередной раз ответила отказом» и перегнула палку. Жозиана — изможденное личико заморенного ребенка, сломанный передний зуб, ручки в карманах клетчатого фартучка — обладала, однако, «бешеным темпераментом» и чуть не погибла под колесами «Ситроена», в котором Рене, «любовница лесничего», пыталась переехать свою соперницу.
Все это фатальные женщины, настоящие фатальные женщины из хроники происшествий, с лиловых фотографий еженедельника «Детектив», блеклых, поэтических фотографий, — такие красуются на деревенских буфетах или на консолях в домах стандартной застройки…
Я читаю хронику. Читаю «Детектив». И делаю открытие: великие трагедии разворачиваются в тесной комнате с покосившимся комодом, великие страсти бушуют возле кухонных столиков и газовых плит, великая любовь живет в доме, куда не подведен водопровод. И кандидат философии, которому вскружила голову манекенщица из дома моделей, не пойдет на убийство, а вот почтальон готов на все ради булочницы, парикмахерша кончает с собой на могиле разносчика молока; и где-нибудь в предместье на танцах люди все еще влюбляются с первого взгляда и на всю жизнь, на чердаках живут мечтой и подсыпают яд, в маленьких дорожных забегаловках умирают от любви.
