— Мне кажется, мы знакомы всю жизнь, — поспешно сказала она. — Не могу представить себе, что было время, когда я его не знала.
Она опустила голову, чтобы Митрохин не видел ее слез.
— Не надо плакать, — мягко сказал Митрохин. — В жизни случаются ситуации, которые требуют… мужества. Почему же все-таки вы не согласны с приговором?
— Он… хороший человек.
— Возможно. Но это надо доказать, понимаете? Нужны факты! Я думал, они у вас есть.
Митрохин произнес эти слова с участием, поразившим Валю. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
«Что делать, что же делать?! — с отчаянием повторяла она про себя. — Видимо, этот человек действительно заинтересовался судьбой Володи. Наверное, он мог бы помочь ему. Мне надо убедить его, найти верные слова… Но ему нужны не слова, а факты… Факты!»
— Послушайте, Валентина Николаевна, — медленно произнес Митрохин, — не может же быть, чтобы вы совсем ничего не знали. Не верится, чтоб вы крикнули в суде просто так, ни на что не опираясь. Постарайтесь вспомнить. Скажите, вы видели Харламова в день… когда было совершено… Ну, в тот день?
«В тот день!..» Нет, Валя не видела Володю в тот день. Это была среда, ровно две недели назад. Он не пришел, как было условлено, к кинотеатру. Днем раньше они договорились, что Валя заранее возьмет билеты на девятичасовой сеанс. Шел «Развод по-итальянски», и билеты было трудно достать. Валя знала, что Володя попадет в город только вечером, после работы, купила билеты днем, а вечером, без двадцати девять уже стояла у входа в кинотеатр «Прогресс».
Накрапывал дождь.
У Вали то и дело спрашивали «лишний билетик», а Володя все не приходил.
Дождь усилился. Милиционер на перекрестке поднял воротник длинного, сразу ставшего блестящим плаща. Далекий, освещенный изнутри циферблат электрических часов, прикрытый пеленой дождя, теперь напоминал лунный диск. Было уже без пяти девять, но Валя все еще надеялась, что Володя придет. Очередной сеанс окончился. Выходившие из кино люди поднимали воротники пиджаков, плащей, прикрывали головы сумками, портфелями, газетами, шумно обсуждали картину. «Вот и верь бабам, — донесся до Вали мужской голос. — Он за нее на преступление, а она того матроса ногой щекотит, а? Ты видел, как она его ногой?..»
Валя продала билеты, когда сеанс уже начался, и потом еще некоторое время стояла у кинотеатра в надежде, что Володя все-таки придет.
В половине десятого она поняла, что он не придет. Домой пошла пешком, хотя на трамвае или автобусе могла бы доехать за пятнадцать минут, а ходу было минут сорок пять, не меньше. Но Вале не хотелось приходить домой рано, и, хотя дождь усилился, она замедляла шаг, стараясь подавить растущее чувство тревоги.
