— Да остановитесь же наконец! — с трудом сказал старик. Его все еще мучила одышка. — Я хочу кое-что у вас спросить.
— Поздно! — с горечью ответила Валя, не останавливаясь. — Вы уже свое дело сделали.
— А я вам говорю, подождите! — настойчиво раздалось за ее спиной. — И не бегите так. Мне уже не двадцать лет.
Невольно подчиняясь этой настойчивой интонации, Валя замедлила шаг.
Она негодовала на себя. Какой у нее может быть разговор с одним из тех, кто осудил Володю?
— Что вам от меня нужно? — неприязненно спросила Валя.
— Прежде всего мне нужно, чтобы вы остановились. Может быть, присядем? Вон там хотя бы.
Старик показал рукой в сторону небольшого сквера и добавил:
— Моя фамилия Митрохин. Я был народным заседателем по делу… Ну, да вы сами знаете. Пойдемте.
Он мягко подтолкнул Валю в сторону сквера.
Хорошо. Она пойдет с ним. Сядет на скамейку и выскажет все, что думает об этом жестоком, несправедливом приговоре…
Они молча шли по узкой аллейке сквера. Песок, смешанный с галькой, поскрипывал под ногами. На одной из скамеек сидел долговязый парень в ковбойке с засученными рукавами и что-то наигрывал на гитаре. Валя не слышала ничего — ни скрипа песка, ни звуков гитары.
«Ну, начинайте же, спрашивайте, задавайте свои вопросы. Я отвечу вам. Я все скажу, все, что думаю, ничего не побоюсь!..»
— Вот здесь и присядем, — сказал Митрохин, кивая в сторону свободной скамейки.
Они сели. Митрохин снял очки, не спеша протер их большим пестрым платком, снова водрузил на место и, чуть сощурившись, с явной иронией спросил:
— Вы знаете разницу между судебным заседанием и… ну, скажем, школьным собранием?
— При чем тут школьное собрание? — Валя сделала движение, чтобы встать.
— Нет-нет, пожалуйста, не уходите! — поспешно воскликнул Митрохин. — Я просто хотел сказать, что суд — учреждение серьезное и кричать там нельзя.
— А осуждать невиновных можно?! — возмущенно сказала Валя.
— Ах, какие страсти-мордасти! — покачал головой Митрохин. — Конечно, под суд только невиновные и попадают. Но, между прочим, я и собирался вас спросить: почему вы считаете, что приговор несправедлив?
— Почему?! — громко переспросила Валя. У нее перехватило дыхание. Ей захотелось высказать все разом. Пусть этот старик поймет, в каком несправедливом деле он только что участвовал, пусть все эти судьи, заседатели, прокуроры узнают, что послали в тюрьму настоящего человека — да-да, настоящего!
Митрохин, сощурившись, выжидающе смотрел на Валю, и она поняла, что не произнесла вслух ни одного слова.
