– Ну вот и хорошо. Давай чего-нибудь сладкое съедим или ягод?
– Почему-то мне кажется, что тебе все равно на меня…
– Если я зол на тебя за ночную выходку, это вовсе не значит, что я не люблю тебя и никогда этого не скажу. Если я захотел от тебя детей, то, наверное, я уже многое для себя решил. И если ты этого не понимаешь, то я не собираюсь разжевывать каждое свое действие.
Я молчала.
Макс добавлял пилюль:
– Только не надо сейчас театрально вставать из-за стола и уходить, кидать салфетку на стол и класть деньги в счет. Ты красивая. И дети у нас будут красивые.
Я улыбнулась. И добавила:
– Обязательно! Я имя для девочки придумала… Элеонора. По-моему, красиво.
– Обсудим…
Мы засмеялись на весь ресторан, потому что уже полностью предугадывали реакции друг друга на те или иные упреки.
Я все время забываю, что ему тридцать три и его биологические часы уже начали давать отсчет. Механизм самоуничтожения-то в запуске.
Отец всегда говорил, что в человеке заложена очень странная программа – самоуничтожения.
Себя я уничтожила сегодня в салоне красоты. Я перестала быть собой – я стала ЕГО женщиной. Как оказалось, это вещи разные.
Мы приехали в темный и тихий дом, который в первый раз в жизни показался мне теплым. И моим.
– Ты прочитала газеты?
Я кивнула головой, вспомнив, что по дурости убрала их в бардачок.
– Можно, я потом тебе все объясню или вообще не будем поднимать эту тему!
– Нужно!
В конце концов, мне не нужна прямо сейчас правда – это может подождать до утра. Вторника или даже конца следующей недели.
Или даже следующей жизни?
– Напиши, – шепнула я Максу на ухо, подойдя сзади.
– В смысле?
– Если можешь сказать только своей жене после свадьбы, то напиши…
– Могу только на теле языком.
– Меня устраивает этот вариант.
В доме было тихо. О Нике ничего не напоминало. Это был стертый файл – и корзина очищена.
Мы целовались в гостиной без мысли, что можем кого-то разбудить. Он проводил пальцами по волосам, глубоко заводя ладони в локоны – пряди струились глубоко между его пальцев.
Я ни на секунду не закрывала глаз. Мне было страшно моргнуть – не хотелось упустить из вида и секунды происходящего.
– Ты сегодня очень хорошо выглядишь! Что с тобой случилось?
– Я тебе сказала, как только вошла в «Обломов».
От МММ очень вкусно пахло. Хотелось прислониться щекой, губами, всем прислониться к телу, пробираясь сквозь фронт трудно расстегивающихся пуговиц его рубашки, сквозь звон мелочи, падающей из кармана джинсов, сквозь грохот ремня, падающего на пол. Сквозь молчание и далекий лай сумасбродных псов.
