Ветеран Цезаря | страница 62
— Мы работали? — спросил он меня и сам ответил: — Работали. Всякий труд надо оплачивать. С какой стати мы будем оставлять свой заработок в руках откупщиков, которые употребят эти деньги во зло? А нам они нужны на благочестивое дело: спасение твоей матери и этой бедняжки Формионы. И мы должны забрать у нечестивцев всё до последнего асса.
Меня он убедил. Откупщиков тоже. Не знаю, что он им говорил, но, так или иначе, эти деньги оказались у аргентария[46], хранившего наши сбережения.
Все эти дни мы так спешили, что почти не выходили из дома, питаясь тем, что было у нас в кладовой или что приносил нам раз в день слуга из соседней харчевни. И вот наконец отосланы последние таблицы! Можно возвращаться в Италию, отнять мать у Диксипа, найти и выкупить Формиону. Но Валерий настоял, чтобы мы ещё задержались и распродали накопившийся хозяйственный скарб. Я бы никогда до этого не додумался, а просто оставил бы всё хозяину дома. Валерий доказал мне, что несколько лишних денариев нам не помешают, и я снова преклонился перед его практичностью. Наконец покончено и с этим, и, забрав у аргентария деньги, мы стали искать попутное судно. Это было довольно трудно, потому что в эту пору года решались на морской переход лишь те хозяева кораблей, которых бури пугали меньше, чем встреча с пиратами. Все заботы об отъезде взял на себя Валерий. У меня было много свободного времени для размышлений и волнений. Больше всего терзали меня три вопроса: что мне делать, если у моей матери есть второй сын? Сын Диксипа… Как встретить мне самого Диксипа — убийцу моего отца, ставшего мужем моей матери?.. Что делать, если хозяин Формионы не согласится уступить её мне?
Глава третья
К тому времени, когда мы взошли на корабль, я уж был так охвачен ревностью и нетерпением, что ничего и никого вокруг не замечал. Часами простаивал я под навесом на носу нашего корабля, словно мог пронзить взором пространство, отделяющее меня от Италии. Валерий шутя говорил, что Одиссей, возвращающийся в Итаку, наверно, вот так же смотрел в сторону дома, раздумывая, что ждёт его там.
Да, что ждёт меня там? Почти четыре года прошло с тех пор, как я на маленькой лодочке отчалил от наших дощатых мостков, оплакивая свои обиды. Как мог я выдержать такую долгую разлуку? Почему не послушался Цезаря и не отплыл сразу в Брундизий? Может быть, мне удалось бы спасти мать от этого позорного брака! В глубине души я знал, что мне нет оправданий, но хотел найти их, уверяя себя, что человек не волен в своей судьбе: видно, богам зачем-то понадобилось задержать меня вдали от дома. Но зачем?