Я столкнулся с этой девушкой в Патрах, куда заехал по поручению нашей компании узнать, как выплачивают тамошние жители ссуды, полученные от нас. И вот, когда я собирался войти в контору, из её дверей вышла пожилая женщина в сопровождении юной девушки такой красоты, что я ахнул от восхищения да и замер с открытым ртом: обычно хорошенькие девушки смотрят на нас, как на зеркало, отражающее их восхитительную внешность, а эта… Какая безысходная тоска в глазах! Что произошло? Я рванулся к ней, протянул руку, чтобы остановить её, узнать, чем ей помочь. Валерий удержал меня:
— Ты с ума сошёл! На улице чуть не схватил за руку незнакомую девушку! Это же оскорбление! Хочешь, чтобы нас здесь побили камнями?
— Оскорбление? — возмутился я. — Да ты видел её глаза? Я бросился к девушке, как бросился бы на помощь утопающему. Пойдём за ними. Узнаем, что с нею случилось.
Валерий отрицательно покачал головой:
— Незачем. Незнакомцу она ничего не скажет. А если что и случилось, то, очевидно, здесь. — Он открыл дверь конторы. — Что за женщины только что вышли отсюда? — спросил он управляющего, который поднялся нам навстречу.
— Жена и дочь одного нашего должника, — ответил тот. — Заметили, какая красотка? Дочка, конечно, а не мать. Мегадор нарочно дочь прислал, чтобы разжалобить и снова отсрочку получить. И долг-то у него был пустячный, а он всё оттягивал уплату, надеясь на смерть своей мачехи, а пока вносил проценты из доходов с именьица. А мачеха возьми да умри, не помянув даже имени его в завещании. Всё отказала юристу, который вёл её дела. Мегадор и остался на бобах. В прошлом году уж и проценты не заплатил. Видов на будущее никаких. Вот мы за долг именьице его и забираем. А он снова просит отсрочки: жить, видите ли, негде, платить за квартиру нечем. Тогда не влезай в долги! Я им так и сказал: либо имение ваше с торгов пойдёт, либо дочь.
— Что?!
Думая, что я не поверил, будто цена девушки окупит долг отца, управляющий стал убеждать меня:
— Она же красавица! И умна, говорят, и музыке обучена, и пению… Да на аукционе передерутся из-за неё!
— Ах ты пират! — крикнул я. — Продавать свободнорождённую! Где это видано? Сейчас же пошли к ним кого-нибудь известить, что мы запишем половину уплаченных процентов в счёт долга, а остальное разрешаем выплатить через год и процентов взимать не будем. — Видя, что он собирается возражать, я прикрикнул, как хозяин: — Беру это на себя. Не беспокойся. Ты получишь от компании приказ по всей форме.
