— Небось скучал по Америке, Джеймс?
— Ничуть, Макс!
— А я когда хожу за кордон, дак от тоски по родине ночами вою. В Вашингтоне вашем едва не пристрелили: думали — койот! Галлюцинирую пейзажами родной области почем зря.
Голос Макса выдает истинное волнение.
— Налить еще? — спрашивает он.
— Черт его знает! — Вообще-то я пью только на службе.
Мы выпиваем за нашу трудную и опасную работу. Макс жалуется мне на свою судьбу и на свое начальство. А я ему на свою и на свое. Нам хорошо друг с другом.
Мы выпиваем за дружбу.
Я осматриваю комнатку. Ничего в ней не изменилось. Те же невыразительные обои, тот же старенький диван, те же потеки на потолке. На столе книжка. «Семнадцать мгновений весны», — читаю я.
— Ты увлекся природоведением?
— Джеймс! — обижается Макс. — Это любимая книга всего советского народа. Когда я иду на опасное дело, всегда беру ее с собой, чтоб не украли.
Я вспоминаю о своей пропаже. Макс слушает, качает головой.
— Может, в милицию позвонить?
Макс снисходительно улыбается, идет к телефону, набирает номер управления и приказывает капитану Андрюхину срочно собрать оперативников.
Через четверть часа наш «Жигуленок» останавливается у леса.
Обочина дороги заполнена толпой крепких парней с горячими сердцами, чистыми руками и холодными, как лед, головами. Макс предлагает капитану построить людей в три ряда и, когда это сделано, встает перед ними.
— Товарищи чекисты, — начинает он. — Сейчас перед вами будет поставлена дьявольски ответственная задача… Слушайте внимательно! Видите этот дремучий лес?.. Вчера в этом большом и непроходимом массиве у одного хорошего человека украли мешок с унитазом и другими личными вещами. Вы должны будете его найти…
— Человека? — спрашивает кто-то из чекистов.
— Унитаз.
— А человек-то нездешний?
— Ясное дело, не наш, — коротко отвечает Макс, поеживаясь от прохладного ветра. — Будете осматривать лес, прочесывая частой цепью. На грибы не отвлекаться… не курить… анекдотов не рассказывать… Обнюхивать каждый кустик, каждую травинку…
Чекисты украдкой мрачнеют.
— Может, не надо обнюхивать? — предлагаю я.
— Надо, Джеймс, надо, — сурово отвечает мой друг.
