Который у него был.
А у «среднего класса литературного чиновничества», которое решало писательские судьбы тогда (заметим, в скобках, что продолжает пытаться решать и сейчас), – не было. Ну, как такого рядом с собою поставишь?! Ведь сразу же понятно, кто тут бездарность-то. Все остальное – фикция.
Тот же «классик советской литературы» Бондарев значительно жестче проходился по советской же действительности, чем Довлатов со всеми своими «Зонами» и «Заповедниками».
Просто «пряников сладких всегда не хватает на всех». Социальных лифтов нет, в смысле.
Талант в этой ситуации жутко опасен.
Это у Сталина «других писателей у меня для вас нет» было актуальным.
Другие личности, другая эпоха.
А в мое время, накануне развала империи, только на одном малюсеньком по численности потоке в Литинституте человека четыре блистали довольно известными фамилиями. Про «региональных классиков», близких и дальних родственников и просто носивших папашину фамилию без псевдонима даже и вспоминать как-то не хочется: вам, по прошествии лет, эти фамилии с псевдонимами все равно ничего особенного не скажут. Река времени унесла.
Но были-то – ого-го!
Ставить таких рядом с Довлатовым – это сначала нужно было Довлатова по яйца в землю закопать, а то как-то даже и сравнивать неудобно…
Еще раз скажу: Советский Союз сгубили не американцы со своей «холодной войной» и не крах социалистической экономики. Советский Союз сгубил страх закостеневших геронтократов перед «новым Сталиным», которого они видели в любом талантливом управленце, и от которого спасались, наглухо задраив «социальные лифты».
Помните анекдот про внука полковника, который мечтает стать генералом: «Нет, не станешь, малыш. У генерала свой внук есть!»?
Эта херня просто не могла не взорваться – именно потому, что знаменитые шевчуковские «мальчики-мажоры» изначально не могли и не хотели знать вообще никакой конкуренции. Точнее, их папаши не хотели. А дедушки – тем более, потому как знавали страх куда больший, чем их папаши.
Еще раз: эта херня просто не могла не рвануть.
Она и рванула.
До сих пор, блин, расхлебываем…
А тогда Довлатову, чтобы стать великим русским писателем, пришлось уехать в Америку, где он моментально возненавидел всю «антисоветскую эмиграцию»: такого откровенного «совка» ему не удавалось встретить даже в самой глухой российской провинции, даже среди тех, кто его травил и не давал печататься в СССР.
Парадокс, казалось бы.
Хотя, если так внимательно вдуматься – вообще ни разу не парадокс…
