Взгляд у Нины вроде поплыл, но она сразу же взяла себя в руки, выскользнула из моих объятий и погрозила пальцем:
– Хватит, Игорь! Ты такой ненасытный! – Она вдруг посмотрела вопросительно: – Мы с тобой сегодня еще увидимся?
Разве можно обмануть эти печальные глаза ангела, спустившегося с небес?
– Конечно. Ты же должна мне сегодня устроить встречу со своими приятелями и вызвать их на откровенный разговор.
– Между прочим, я с самого начала подозревала, что ты не журналист, – с озорным видом призналась актриса, меняя тему разговора – А когда увидала, как ты дерешься, еще больше утвердилась в своем мнении. Простоват ты для светского журналиста, а вот для тренера ДЮСШ – в самый раз.
– Это очень хороший комплимент, – похвалил я с нотками сарказма в голосе. – Будем считать его маленькой местью за то, что я не напишу о вас статью в журнале.
– Ладно, не обижайся на мои слова, – засмеялась Нина. – Как бы там ни было, ты хороший человек и очень мне нравишься. А то, что без статьи наш кукольный театр останется – не беда. У нас и без пиара дела идут отлично. – Она глянула на висевшие на стене часы. – Ого! Времени уже много. Тебе на работу пора. Давай-ка, доедай пиццу и собирайся.
Мы снова сели за стол. Основа итальянского блюда была магазинной, а запеченные на ней овощи и кусочки колбасы – пересушенными. Тем не менее хоть пицца и была невкусная, я, чтобы угодить хозяйке, ее доел.
Затем, надев выстиранную и выглаженную одежду, попрощался с Ниной и покинул квартиру.
Домой я заезжать не стал, сразу же отправился на работу.
В обед мне позвонила Нина, сказала, что поговорила кое с кем из своих приятелей, и они согласились на откровенную беседу со мной. Мы условились с моей новой любовницей встретиться в четыре часа в кукольном театре. В спектакле они в этот день заняты не были, кроме Малютина, который, как объяснила мне Нина, «давал звук» на прогоне новой постановки по сказочной повести А. Волкова «Волшебник изумрудного города».
После тренировки, переодевшись в джинсы и рубашку, я на ставшей мне уже родной машине отправился к кукольному театру.
Стороженко ждала меня у входа в театр. На ней было матово-черное короткое платье, обтягивающее молодую женщину, как саван мумию, и черные туфельки на высоком каблуке. Нина наложила яркий макияж и вся была такая одухотворенная, возвышенная, оживленная, в общем, сразу видно: влюбилась девка в созданный в ее воображении образ принца и счастлива, как дура. Не будем ее разочаровывать.
