– Ну, что же, Татьяна Викторовна, – сказал я, стараясь выглядеть не очень убитым, – вы мне очень помогли. Спасибо вам за оказанное содействие от меня лично и от Натальи Александровны.
– Буду рада, если мои свидетельства будут вам полезны, – любезностью на любезность ответила Васильева, перевесила сумку с одного локтевого сгиба на другой и, попрощавшись, отчалила.
Едва женщина скрылась за дверью, ведущей на улицу, из двери, что вела во внутренние покои детей, выпорхнула заведующая «Теремком». Своей стремительной походкой Быстрова приблизилась ко мне. В глазах немой вопрос и, как обычно, надежда на хорошие вести. Извела себя бедолага, о пропавших бриллиантах думаючи…
– Ну, что, Игорь Степанович, как успехи? – пролепетала она заискивающе.
Я пожал плечами.
– Что вам сказать, Наталья Александровна… Тычилин тоже ни в чем не виноват. Но не отчаивайтесь. Количество подозреваемых у нас с вами уменьшается, а шансы на отыскание преступника соответственно увеличиваются. – Я взял молодую женщину под локоток и отвел немного в сторону от дверей, чтобы не мешать то и дело входящим в детский сад родителям со своими чадами. – Я собираюсь проверить алиби Шермановой и очень хочу, чтобы вы помогли мне в этом.
– Я на все готова, – стремясь угодить, Быстрова широко распахнула глаза и уставилась на меня преданным взглядом.
Я объяснил, в чем заключается суть ее помощи. В последующие двадцать минут мы вместе с Натальей Александровной ходили по детскому саду и выспрашивали у сотрудников «Теремка» из тех, кто присутствовал на приснопамятном спектакле про Емелю, видели ли они в самом начале представления Шерманову с телефоном в руках у двери актового зала или нет. Большинство из опрошенных подтвердило, что видели Ольгу именно там, где актриса и говорила. Не заметили ее только самые невнимательные из работников детского сада. Я нисколько не удивился ответам сотрудников «Теремка» – Шермановой нужно быть абсолютной дурой, чтобы придумать себе такое легкопроверяемое алиби, которое бы не подтвердилось. А раз на момент спектакля, начавшегося ровно в 10 часов, Ольга, как и Стороженко, была на виду у стольких людей, то и она не виновата в краже драгоценностей.
Итак, остается последний подозреваемый, а скорее всего, и преступник – Малютин. Ну, все, Игорек, считай, вычислил подлеца…
Попрощавшись с Быстровой, я покинул «Теремок» и, следуя указаниям Жени Малютина, данных мне в театре в его аппаратной, прошел немного влево от детского сада. Действительно, через дорогу на пригорке, зажатый двумя девятиэтажками, стоял магазин, на фронтоне которого красовалась богато оформленная вывеска с плебейским названием «Грошик». Что же, попробуем доказать, что алиби у Малютина липовое, а заодно проверим, в самом ли деле в этом магазине все за гроши купить можно.
