Молоток нахмурился:
— Чего?
— Молоток, — повторила телка. — Он тут где-то мотается.
— Ну и что, если мотается?
Девица помедлила с ответом и посмотрела на него, как будто уже знала, что это он и есть.
— Есть кое-что на продажу. Сведения, очень важные.
Надо думать.
— О чем бы это? — прорычал Молоток.
— Так ты знаешь этого парня?
— Скажи мне.
— Нет, спасибо, я скажу Молотку.
— Это я.
— Правда? — Телка криво ухмыльнулась. — Я слышала, ты ищешь какого-то крутого по кличке Потрошитель.
— Хорош меня тут задерживать!
— Тебе Потрошитель нужен? Я провожу. Откуда эта телка может знать, где Потрошитель?
Откуда она знает, что нужно Молотку? Это-то более или менее ясно. Слухами земля полнится. А когда слухи стоят денег, то распространяются очень быстро. Молоток пробежал взглядом по крышам, прислушиваясь, не стучит ли винт вертолета, потом снова глянул на девицу:
— Сколько это будет стоить?
— Две косых.
Молоток хрюкнул. Две тысячи новых йен? Куча монет какой-то сраной шлюхе, которая может все испортить?
— А может, я это из тебя даром выбью?
— Сомневаюсь, дорогуша!
— Нет? Телка сунула пальцы в рот и свистнула так громко, что у Молотка уши заложило. Звук отдался эхом по переулку. В ответ послышался рокочущий шум.
В дальнем конце переулка замаячила пятерка мотоциклистов. Седоки были в черной коже, и по крайней мере у одного из них на плече висел автомат. Молоток напрягся, но все же не решился нажать на спуск. Телка ухмыльнулась и сказала:
— Не заводись, мой сладкий. Это просто мои друзья. Присматривают за девушкой.
— Не люблю сюрпризов, — прорычал Молоток.
— Я тоже. Потому-то со мной и пришли мои друзья. Тебя интересует сделка, беби?
— Одной косой достаточно.
Телка засмеялась, потянулась к нему, показывая все достоинства своего бюста, как последняя шлюха.
— Полторы.
Сошлись на двенадцати сотнях. Эта сучка сама очень дорого заплатит, если окажется, что она его дурачит.
В комнате было темно. На правой стене сияли двадцать экранов. Адама сидел у левой стены в резном деревянном кресле вроде трона. Рядом возвышался сияющий мраморный пьедестал, на котором горел огромный драгоценный камень, похожий на бриллиант размером с кулак. Тикки в своем естественном обличье ждала, лежа на полу.
В центре комнаты, привязанная к металлической стойке, была распята рыженькая женщина. На ее теле бликами вспыхивали красноватые и оранжевые отблески стереоэкранов. Всякий раз, когда она вскрикивала, эхо образовывало целый хор звуков, кружащих по комнате. При каждом новом вопле Адама усмехался, и казалось, это заставляло гигантский камень вспыхивать бриллиантовым блеском.
