Желябов. Событие, о котором вы собираетесь говорить, господин товарищ прокурора, не факт, а история, и так к нему и следует относиться.
Муравьев. Да, Желябов, это не факт – это история… Из кровавого тумана, застилающего печальную святыню Екатерининского канала, выступают перед нами мрачные облики цареубийц…
Желябов (смеется). Опять кровавый туман! Вы уже говорили это… смешно, господин прокурор, смешно и жалко – вы не можете выйти из вашей патетической скорлупы, даже когда хотите говорить языком фактов! Вы раб приема, господин товарищ прокурора.
Муравьев (внезапно). Но здесь меня останавливает на минуту смех Желябова. Тот веселый или иронический смех, который не оставлял его все время судебного следствия… Ну что ж, я знаю… (с пафосом) так и должно быть: ведь когда люди плачут – Желябовы смеются!
Желябов. Браво! Какой пассаж!.. Это лучшая фраза вашей речи! долго же вы лелеяли ее, долго приберегали! Я готов раскланяться перед вами. История не забудет этот ваш с величайшим тщанием подготовленный экспромт. Многие прокуроры воздадут вам за него! (Пауза.) Ничего этого я не скажу. Они сломают мне план защиты, вот чего я опасаюсь. Сломают до того, как я представлю цели и силу партии.
На перекрестке. Т о л п а.
Нищенка (причитает). Сказано, возмутится против него народ и прогонит, и убежит он к врагу своему султану турецкому, и примет тот его под свою защиту, и настанет тогда царство правды на земле… И сказано до восьми раз пытать будут и до восьми раз в крепь уходить будут, а на девятый возьмут крепь и царя жизни решат…
Правый. Болтает невесть что, дурочка!
Славянофил. Я не раз уже слышал в народе нашем притчу: восемь покушений не удастся, а от девятого ему не спастись. (Крестится.)
Западник. Предрассудки!
Левый. Предрассудок есть осколок древней правды – не сегодня сказано.
Нищенка (причитая). И изберут себе царя доброго, и даст царь народу своему деньги…
Торговка. Горячие с мясом, горячие с мясом! Свежие с мясом!
Третий офицер. Ох, и наживается она здесь, негодяйка.
Второй офицер. Неблагодарный, без нее, господа, мы бы все в ледышки превратились.
Торговка. А вот горячие…
Крестьянин. Чтой-то ты все орешь – и так жрут!
Торговка. Ой, Рязань, ты откудова?
Крестьянин. Саратовские мы…
Торговка. Ну все одно, глухомань. А тут столица, ты вникай, а то пропадешь, тут одно и то же каждый день орать надо, чтоб попривыкли, чтоб им вроде чего не хватало без ору-то моего, смекаешь… (
