У Питера Карлоу пока не возникло и мысли о том, что и ЦРУ, и ФБР теперь подозревали, что он и есть «Саша», неуловимый советский «крот», настоящее имя которого, по словам Анатолия Голицына, начиналось с буквы «К».
Каждый день Карлоу являлся на работу в государственный департамент в качестве представителя ЦРУ в центре операций. К началу 1962 года весь огромный аппарат безопасности правительства Соединенных Штатов нацелился на Карлоу, который стал золотой рыбкой в чане. Это дело считалось настолько важным, что о нем поставили в известность Эдгара Гувера, директора ФБР, а директора ЦРУ Джона Маккоуна полностью информировали о ходе исключительно секретного расследования.
Первое слабое подозрение, что что-то, видимо, не так, поначалу вызвало у Карлоу лишь смутное чувство тревоги, какое испытываешь в затишье перед летней грозой. Этим слабым предвестником явилось предложение в конце 1962 года явиться в одно из зданий ЦРУ, на котором не было никаких вывесок и которое находилось на Н-стрит, 1717, в центре Вашингтона. Там его ожидали два агента ФБР.
«Они выглядели стандартно, — вспоминал Карлоу. — Черные костюмы, белые сорочки, черные галстуки, темные волосы. Оба агента расспрашивали меня о кузнеце-немце, с которым я работал. Это был этнический немец, выросший в России, но во время войны он через линию фронта перебрался в Германию. Мне сказали, что он хочет бежать в СССР, что у этого парня, старого кузнеца, проживавшего в Бетесде, есть тетка, которая настаивает на его возвращении в Советский Союз. Я знал, что ему это ни к чему. Кузнец работал частным гравером в Вашингтоне — я посещал его время от времени. Они якобы хотели, чтобы я оценил возможности его возвращения. Я сказал им, что он не вернется. Я знал, что это чушь. Он ничего не выиграет, если вернется назад.
Я понял, что что-то не так, но не знал — что. Моя реакция была следующей: как могли эти два агента ФБР так ошибаться и почему именно я? Оглядываясь назад, можно сказать, что эта беседа была лишь предлогом для встречи со мной».
Агенты ФБР хотели поближе познакомиться с человеком, который, как им сказали, мог оказаться советским шпионом. Но в то время Карлоу не придал этому случаю особого значения. Он написал докладную записку «лично» Ричарду Хелмсу, заместителю директора по планированию, в которой сообщил о странной беседе с представителями ФБР, и выбросил это из головы.
