Эра негодяев | страница 7



Господи, как же дешево их купили!

За блестящие миражи грядущего буржуйского рая они, смеясь, отдали всё, что у них тогда было за душой — будущее своей Родины — и весело смотрели, как исчезает в океане небытия их великая страна, как дробиться на кусочки, пропадает в тумане прошлого то, за что насмерть сражалось сорок поколений их предков. Идиоты, восторженные, слепые идиоты! Аплодирующие своей собственной гибели, танцующие на едва засыпанной могиле своей страны…

Какое-то время — не очень продолжительное, на самом деле — им удалось побыть 'бизнесменами'. Они заключали какие-то контракты, с шиком прожигали шальные, дуриком заработанные деньги — в святой уверенности, что так будет всегда, что уж теперь жизнь повернулась к ним лицом, что удачу им окончательно и бесповоротно удалось ухватить за загривок; и теперь наступило их время!

Они не знали, что им очень дорого и очень скоро придётся заплатить за этот пир во время чумы. Многим — жизнью и здоровьем, кому-то — семейным благополучием, а большинству — тщательным выкорчёвыванием в своей душе всего человечного; ибо отныне 'человек человеку — волк'! Всем им, пусть помимо их воли, но всё же допустившим крах своей Отчизны — пришлось досыта хлебнуть горького блюда под названием 'расплата'.

Потому что потом, после маленького кусочка сладкой жизни, вырванного у судьбы почти насильно — наступило тяжелое похмелье; они оглянулись и увидели страну, уходящую в безнадегу нищеты, постоянно сужающееся пространство для свободной коммерции, на котором уже не было места романтикам и мечтателям; очень быстро появились бандиты, вдруг возникли долги, на которые приходилось платить бешеные проценты; хищные зубы недавних коллег вдруг безжалостно начали рвать долю своих товарищей… Грязь и мерзость, подлость и предательство — всего этого они хлебнули с избытком, вдвое, втрое больше, чем красивой жизни, едва промелькнувшей на зыбком неверном горизонте.

Красивая и богатая жизнь очень быстро закончилась — вдруг сменившись глухой безнадежностью, мёртвым тупиком. Они оглянулись — и поняли, что наступающий мрак уже плотно взял их глотку.

Очень быстро чувство эйфории сменилось ощущением обстановки вялотекущего краха. Всепожирающего, спланированного издалека, давно и надежно. Краха всего, что еще недавно казалось незыблемыми ценностями — и вдруг однажды пришедшее осознание предопределенности всего этого кошмара! Кем-то и когда-то задуманного, виртуозно проведенного, идеального по исполнению плана медленной гибели его страны и его народа. И ежедневно и ежечасно претворяющегося в жизнь — с планомерностью машины, бесчувственной, хорошо отлаженной и смазанной машины.