— Ей ужасно одиноко, — сказала Мари. — Юнна, попробуй все же помочь мне — можно ли написать ей, что смысл — в том, чтобы переживать совершенно простые вещи…
— Ты полагаешь?
— Ну да, например, когда снова наступит весна? Или просто накупить красивых фруктов и разложить их в вазе… Или бурная, великолепная гроза совсем близко…
— Не думаю, что твоя Линнея любит грозу, — изрекла Юнна.
И в тот же миг далеко-далеко в гавани обрушился беззвучный блестящий поток фейерверка. Зимнее небо разверзлось, озаренное быстрыми, следующими одна за другой, вспышками молний. Несколько секунд покоились они во всей своей красе, чтобы затем медленно опуститься, и тотчас же за ними следом появились новые распустившиеся розы самых разных цветов. Вспышки, приглушенные туманом, но, быть может, именно поэтому еще более таинственные, возникали раз за разом во всем своем безудержном великолепии.
Юнна сказала:
— Думаю, это какой-то иностранный прогулочный катер, который развлекает своих пассажиров. Они далеко-далеко… Теперь белая вспышка!.. Она самая красивая, потому что теперь гавань стала такой черной.
Они ждали, но ничего больше не произошло.
— Думаю, я пойду и еще немного поработаю, — сказала Юнна. — Не напускай на себя такой озабоченный вид, возможно, твоя Линнея смотрела на этот же фейерверк и ей стало легче.
— Только не она! Она живет в мрачном, загороженном со всех сторон доме, потому что ее соседу в доме рядом достался весь вид на гавань…
— Соседу?
— Да, некий человек, который только и делает, что пристает с разговорами о том, что ей надобно делать, что носить, и какие продукты покупать, и как правильно указывать доход, и так далее.
— Вот как, в самом деле? — спросила Юнна. — Очень странно. Мне кажется, в этом присутствует изрядная доля влюбленности. И я начинаю подозревать, что бедная Линнея все же позволила себе взглянуть на фейерверк и что она неплохо справляется… Обязательно напиши ей, и дело с концом.
Мари села и стала писать. Закончив, она вошла в мастерскую и спросила, можно ли ей прочитать рукопись.
— Скорее всего — нет! — ответила Юнна. — Сок стоит на кирпичной полке у открытого очага, и возьми с собой карманный фонарик, на чердаке света нет. Ты пойдешь завтра на почту?
— Да. Забрать мне твои папки?
— Их я заберу позднее, они слишком тяжелые. Но не могла бы ты купить по дороге немного помидоров, и сыра, и стиральный порошок? И горчицу! Я все это написала. И оденься теплее, говорят, завтра температура опустится до десяти градусов. Не потеряй записку и будь поосторожней на улице, там ужасный гололед.
