На прощальной встрече полковник Соколюк сидел допоздна. Велел Миколе быть осторожным, зря не рисковать.
— У вас будут десятки путей, и все-таки вы должны знать, хотя бы приблизительно, в каком районе вы находитесь, — твердил Максим Петрович. — И берегите себя. Не забывайте: дома остались родные, они нуждаются в вашей помощи.
— Домашние обо мне ничего не знают, — с печалью сказал Микола. — Писать письма с фронта зверхники запретили. А может, и лучше, что для родных я пропал без вести. Если бы они узнали, что я живой, и слухи об этом дошли до подполья, меня бы ликвидировали как ненадежного.
— Да, правильно, — согласился Максим Петрович. — Мы сохраним это в тайне и подумаем, как помочь вашим родителям.
Далеко за полночь полковник попрощался с Мамчуром. Обоим хотелось верить, что эта встреча не последняя.
На следующий день — пожатия рук, прощальные объятия. С отцовской грустью проводил Кость Семенович Мамчура до ворот. На улице в машине его ждал Кротенко. Майор предупредил Миколу, что во Львов вот-вот прибудет Сокира.
Склонившись над запиской, Петро Федорович невольно вспомнил последнюю беседу с Мамчуром:
— Донесения разведчика должны быть сжатыми, ни одного лишнего слова, абсолютная достоверность фактов…
Но письмо, найденное в пункте связи, не отвечало обозначенным требованиям.
— Ну что там? — спросил полковник, оборвав невеселые раздумья Кротенко.
— Первая весточка от Миколы, — доложил майор. — Позвольте зачитать?
Максим Петрович сам взял в руки лоскуток пожелтевшей бумаги, пробежал глазами написанные карандашом строчки:
«Долго лечился, поэтому только недавно проведал соседа. Принял меня гостеприимно. Его отца не видел. Говорят, что где-то в Карпатах его покусали пчелы. Брат пока не пьет, но поглядим, как будет дальше. Сосед приютил в своей хате, потому что своей еще не имею. Увлекается он песней. Надо, наверное, готовиться к свадьбе».
— Расшифруйте, — попросил полковник.
Кротенко открыл свой блокнот и прочитал:
«Долго добирался, поэтому только недавно попал к референту связи. Отнесся ко мне с доверием. Дениса, окружного проводника на Золочевщине, не видел. Говорят, погиб где-то в Карпатах. Сокира пока не проявляет своих намерений, посмотрим, как поведет себя дальше. Референт связи поместил меня в своем бункере, потому что отдельного еще не имею. Его хочет забрать к себе Песня. Надо, наверное, готовиться к операции».
— Есть над чем поломать голову, — вздохнул начальник управления, подчеркивая отдельные слова в Миколином послании. — А хуже всего то, что мы не знаем, где именно находится Мамчур и референт связи.
