— Недавно застал меня в Мокрой балке хромой Степан…
Волынец достал из-за пояса кожаный мешочек, набил трубку самосадом и, отряхнув мякину с вышитых красным гарусом рукавов, продолжил тем же спокойным тоном:
— Я как раз вышел из саней, чтобы срезать палку для грабель, а Степан ко мне: «Все крутишься возле дров? Ишь, не дают тебе покоя. Или, может, дурь какую в голову забрал? Так скажи, чего хочешь, Михайло?» Постоял, постоял, потом сердито сплюнул и похромал к своим саням, груженным мешками…
— Что было в мешках? — спросил Кротенко.
— Не знаю. Старший лесничий приказал мне возвращаться назад, и уже по дороге в село мы с ним встретились снова. Он пересел в мои сани, а свои пустил следом. В них уже было только сено. Степан опять ко мне: «Послухай, Михайло, думаю, и тебе нужна какая-никакая копейка». Потом оглянулся, запустил руку в карман, вынул деньги и говорит: «Вот тебе. Разбогатеешь, тогда и рассчитаешься. А теперь бери и держи язык за зубами».
— Вы взяли? — перебил лесника майор Шульга.
— А как же, сто рублей на дороге не валяются, — вздохнул Дарчин Волынец и, поправив смушковую шапку, съехавшую набок, усмехнулся: — В тот же вечер пришел ко мне брат Роман, тоже лесник… Так он… — Михайло Михайлович сморщился, раздул ноздри и дотронулся пальцем до своего носа, — понимаете, носом он чует не хуже собаки. По запаху может отличить, прошел человек по лесу босой или в сапогах, и даже скажет, чем мазал обувь — дегтем или ваксой. Роман прекрасно разбирается в лесу.
И хотя Дарчин Волынец явно преувеличивал феноменальные способности брата, Кротенко и Шульга возражать не стали. Они напряженно следили за ходом рассказа. Михайло Михайлович зажег трубку, и сизый дымок поплыл вверх.
— Так вот, Роман хотел купить дочке сапожки и пришел ко мне денег занять. Такой счастливый случай надо еще оценить. Я сунул руку в карман, вынул гроши, отсчитал тридцать рублей и даю ему. А он на меня уставился: «Могилой смердят! Ты что, в земле их держал? Не веришь? Понюхай!»
Дарчин Волынец полез в карман, но денег там не обнаружил.
— Хотел вам показать, да забыл дома. И вправду, воняли землей так, будто их только-только вынули из бункера. Тогда я и подумал: вот куда подевались Степановы мешки и откуда взялись у него эти деньги. Уж из своего кармана он не дал бы мне ни копейки.
— Вполне возможно, — сказал Кротенко. — Вы заметили там, в лесу, в каком направлении поехал хромой Степан после встречи с вами?
— Лошади в его санях смотрели туда, где кончается Мокрая балка и протекают ручьи. Они впадают в речку Свинку. Где-то там должны быть бандитские норы.
