При этом разговоре, что начался внезапно и сразу же оборвался, был еще один лесник, молодой хлопец, который потом ушел в армию. Когда хромой Степан заковылял к саням, тот предостерег Михаилу Михайловича:
— Не трогайте, дядька, хромого пса с теми дровами. Разве не знаете, что он связан с бандитами да и сам бандит?
Шульга погасил сигарету, глянул на Волынца:
— А если бы того хлопца мы разыскали в армии, он мог бы сказать что-нибудь поконкретней?
— Побоится. У него тут родители, жена, двое детей. Думаю, и без него обойдемся…
«Допустим, хромой Степан и вправду связан с националистами, — раздумывал дальше Кротенко. — Если он что-то заподозрит, то непременно уведомит бандитов об опасности, и те расползутся по лесу, по запасным норам. Тогда ищи ветра в поле. Надо предупредить чекистов, которые работают в бригаде, чтобы и близко не подходили к Мокрой балке. Разведкой бункеров пусть займется Дарчин Волынец».
В тот же вечер, оставив необходимые указания начальнику райотдела НКГБ, Петр Федорович выехал во Львов. Появился в Каменке-Бугской только перед следующей встречей с Дарчиным Волынцем и был, как всегда, весел и бодр. Он поздравил Дмитра Мусиевича со званием майора, потом принялся рассказывать новости.
— Вчера по просьбе председателя райисполкома начальник лесхоза пообещал выделить для школ и больниц сухих березовых и грабовых дров. А такое сокровище лежит только в Мокрой балке. Транспорт для перевозки прибудет туда по нашему указанию. Пошлем людей для подсобных работ в сопровождении отряда «ястребков». Одним словом, операцию сможем обеспечить, да и сил, надеюсь, подбросят. Только одно задерживает — разведка бункеров. Как дела у Михайлы Михайловича?
— Волынец передал, что ждет встречи. Есть для нас новости.
После полудня чекисты прибыли на условленное место. Метрах в десяти от него, за скирдой прогнившей соломы, сидел лесник. Заметив на снегу его длинную тень, Кротенко весело окликнул:
— Как поживаете, дядька Михайло?
— Да вы что, насквозь видите? — испуганно выглянул из-за скирды Дарчин Волынец. Потом, глянув на собственную тень, успокоился и добавил, зевая: — А я, знаете, задремал. Устал сегодня так, что едва дышу. Садитесь рядом: и нас не видно, и ветер не так пробирать будет.
Он смахнул иней с дубленой полы потрескавшегося кожуха, подвинулся в глубь скирды. Чекисты примостились рядом, вытянув вперед ноги.
— Так какие же у вас новости, Михайло Михайлович? — спросил Кротенко.
