- Сразу глупая... А ежели сбегу? - с вызовом спросил парень.
Михаил, уже переступивший порожек землянки, повернулся, смерил Егора твердым взглядом. Этот убежит, подумал он, ни перед чем не остановится, да ещё другого подобьет, уведет с собой, а что выйдет, предсказать не трудно, - погубит всех. Он сказал:
- А ежели кто бежать сберется - скатертью дорога! Потом пусть пеняет на себя. Умников таких много было. А нынче где оне?
- Да, где? - не унимался Егор.
- На небушке! - Михаил показал рукоятью плети вверх. Этот парень своим упрямством и дерзостью раздражал его постоянно.
Оглядев по порядку всех мужиков, Михаил добавил:
- Я вам сказать хочу. Как вам тута живется... хоть всю Орду на пузе проползи - не найдете! Нашего брата ни во что не ставят. Как комок в этой земле, - и он небрежно пнул носком сапога зачерствелый комочек грязи.
Белов криво усмехнулся, покачал длинноволосой головой и обронил сквозь зубы:
- Тем боле. Тогды что на него работать, супостата!
- Ну вот что, разумник! Еще услышу от тебя тако... сейчас же уберу отсель... к чертовой бабушке... Понял? Не здеся будешь, не в поле... Камни таскать али что похуже. Как я когда-то. Вот тогда взревешь цепным медведем и эту работу за благо посчитаешь.
Ворча что-то себе под нос, Егор отошел в полумрак землянки, а большой рассудительный Петр заметил:
- Ты на него не серчай, Михал Авдевич. Язык-то без костей, вот и мелет.
- То-то я и гляжу. Прямо мельничный жернов.
Все засмеялись, и мир был восстановлен.
Глава двадцать первая
В конце апреля Нагатай-бек опять занемог. Правда, его уже не беспокоили поясница и ноги; он вдруг стал как-то странно томиться, задыхаться и грустить. Он потерял покой, ему начали сниться кошмары. Он пробуждался среди ночи весь в поту и долго лежал, прислушиваясь к ночным шорохам и к тому, что происходило в его огромном чреве: там, внутри, что-то болезненно ныло, рвалось, вспухало. Ему казалось, что в нем завелось какое-то враждебное ему существо, которое грызет его внутренности. Страхи стали его мучить более, чем бессонница, и он вынужден был призвать к себе Озноби.
Михаил терпеливо выслушивал жалобы хозяина, а чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, рассказывал ему сказочные истории о красавицах царицах, княжеских сыновьях и умных волчицах.
Однажды Нагатаю приснилось, что потолок опочивальни рухнул и раздавил его, но он не умер, нет, его обильная бело-красная плоть вдруг стала превращаться в мелких насекомых - мух, комаров, крепких черных жуков, которые затем с такой поспешностью расползлись во все стороны, что от него в одно мгновение ничего не осталось. Это было до того жутким зрелищем, что он пробудился со стоном и начал метаться по жаркой постели, мокрый от пота, испуганный, потрясенный этим ужасом.
