После этих слов она ударила плеткой коня и пустила его в галоп. Начался мелкий холодный дождь. Ошметки грязи из-под копыт лошадей полетели в разные стороны.
Михаил скоро нагнал её, но до самой усадьбы они больше не обмолвились ни словом.
Одним погожим теплым днем Джани и Михаил ходили по саду, осматривали яблони и переговаривались, какие по весне нужно будет вырубить и где посадить новые. Подошел привратник-старичок и сообщил, что у ворот стоит какой-то нищий с ослом.
- Ну и что? - недовольно спросила Джани. - Сходи на кухню и скажи, что я разрешаю дать ему лепешек.
- Он спрашивает Озноби, - сказал привратник.
Джани удивилась, а Михаил пожал плечами, однако же направился к воротам и увидел маленького оборванного человека с палкой в руке, улыбающегося беззубым ртом. Рядом с ним стоял серый ослик и прядал длинными ушами. То был Костка-тверичанин. Михаил несказанно обрадовался ему, засмеялся, обнял его и, похлопывая по плечам, ввел во двор.
Джани подозрительно оглядела Костку, брови её презрительно дрогнули, а тонкие губы поджались. По всему было заметно, что Костка ей совсем не понравился. Михаил сказал:
- Это Костка. Он вольный человек. Он служил у Бабиджи-бека.
- Что ему нужно?
- Он может быть нам полезен.
Джани не ответила, повернулась и ушла в дом. Михаил истолковал её молчание за согласие и повел Костку за собой в маленькую комнатку, которую занимал. Эта комнатка-келья располагалась в пристройке у западной стены дома, рядом с чуланом. В ней находилась лежанка у стенки и маленький простой стол.
Как только Михаил затворил за собой дощатую дверь, Костка сказал:
- Хан Бердибек убит.
- Да ты что! - воскликнул Михаил, присаживаясь на лежанку, покрытую овечьей шкурой.
- Да где вы живете? В городе все об этом толкуют. Теперь ханом стал Кульпа. Говорят, началась такая резня среди беков и эмиров - любо-дорого посмотреть!
Костка улыбнулся своим беззубым ртом и добавил:
- А наш-то бек в степь удрал. Прихватил с собой мешок с добром, китаянку - и поминай как звали.
- А ты-то как же?
- Я-то? Что я? Я - человек свободный, птица вольная. Хочу - ему служу, хочу - другому. А Ергаш, разорви его собаки, в нукеры подался к мурзе Тогаю.
- Одним разбойником стало больше, - заметил Михаил, почесывая левое плечо через халат.
- Давно мечтал пограбить на Руси.
- Пусть пробует, башку-то живо сломят. Слушай, а кто же остался с отарой-то?
- Ашот. Да ещё один мужик. Присланный Бабиджей. Терехой звать. Все о тебе вспоминает. Жизнь, говорит, ты ему спас.
