Михаил сразу отличил среди своих светловолосого парнишку, Васю-рязанца, чей свежий молодой голос он слышал в землянке ночью. Вася увидел в толпе сутулого мужика с длинным лицом, заросшим густой бородой и усами, совершенно лысой головой и бегающими беспокойными глазами, дернул дядю Кирилу за руку, а Михаила за рукав рубахи, указал:
- Гляди-ка, Гаврила-то... опять ногу волочит.
Гаврила, раб другого бека, бросил на балагура сердитый взгляд и пробормотал:
- Поволочишь, когда бревно-то вдарит...
- Заливай, дядя, - говорил Вася, смеясь, а потом указал на толстяка в щегольской тюбетейке, сопровождавшего другую группу рабов. - А вона, супостат-то буркалы-то вытраскал... Знать, поганого поел... Ишь, отдуватся! Ишь! Ха-ха!
Михаил смотрел на Васю и удивлялся: задавлен человек неволей, а не сломлен, жив, несмотря ни на что; раздет, разут, голоден - а не унывает. Видимо, в этом парнишке была глубокая вера в жизнь. И точно, Вася никого и ничего не боялся, взгляд его светлых глаз иной раз загорался таким озорным огоньком. Он надеялся, что его в скором времени выкупит отец, грамоту которому он отослал недавно, и это делало его таким бодрым и веселым.
Когда рабы проходили базарную площадь, начали открываться купеческие и ремесленные лавки. Они услышали стук барабанов и чей-то высокий зычный голос, требующий внимания. Пройдя ещё немного, они увидели на небольшой открытой площадке, против сапожных лавок, толстого мужчину, сидевшего на сером осле. Это он бил ладонями по двум барабанам. Рядом с ним стоял рослый чернобородый человек и орал во все горло:
- Слушайте, правоверные! Слушайте и не говорите, что не слышали! Сбежало четверо рабов от Тагарил-бека. Кто их доставит живыми, того ждет хорошее вознаграждение. Спешите! Спешите! У каждого раба на ладони тамга бараний рог! На правой ладони - бараний рог! Спешите, мусульмане! Разыщите неверных рабов! Вас ждет вознаграждение от бека!
Глава девятая
На протяжении короткого пути от базарной площади до места, где хан повелел копать водоемы, Михаил раздумывал о сбежавших рабах. Ему было любопытно знать, уйдут ли рабы, добредет ли кто-нибудь из них до желанной Руси.
Дядя Кирила сразу засомневался.
- Не дойдут. Переловят. - Потом подумал и добавил: - А може, и дойдут...
Михаил Ознобишин уверенно подхватил:
- Дойдут! Дойдут! Я видел - доходили.
Ему хотелось, чтобы этим людям повезло, и он отгонял от себя всякую мысль о неудаче.
- Ну, дай Бог! Как же... дай Бог! - сказал дядя Кирила и перекрестился.
