И много в городе было старых заброшенных дорог. Да-да, в городе, задыхающемся с утра до вечера от пробок, полным полно заброшенных дорог, которые никто почти не использует, которые перегорожены вдруг возникшими гаражами, ни к месту поставленным домом или просто забором. Когда-то давным-давно, когда люди, видимо, ценили свои силы, дороги тянулись по кратчайшим расстояниям. А потом пришла эпоха генеральных планов, поражавших стройностью форм и линий при взгляде с высоты птичьего полета. В планах продвигался радиально-кольцевой принцип, но, по большому счету, реализовывалась первая часть – радиальная, а кольцевая отставала. Да и был ли смысл в свое время связывать окраинные деревни кольцами, тогда как радиусы были всегда востребованы больше?
И железнодорожные переезды. Я знаю в городе несколько десятков закрытых и заброшенных переездов. При этом иногда соседние районы разделены на протяжении десятка километров непреодолимой железной дорогой. Если нет денег строить мосты, может быть, стоит открыть переезды? Власти заявляют, что в городе нет и не должно быть переездов, а только безопасные мосты и тоннели. Но это вранье. Переезды в городе есть. Так почему бы не сделать их больше?
От времен моей работы остались компьютерные пасьянсы. Иногда, не думая ни о чем, я перекладываю карты. Сперва я думаю, что и куда класть, а потом все расчеты начинают происходить автоматически, как бы помимо сознания, а в само сознание протискивались какие-нибудь мысли, вроде тех, что бывали, когда я долго и монотонно крутил педали по загородным шоссе. Только, видимо, благодаря картам и необходимости быть с ними точным, мысли текли математически четко и отличались неоспоримой логичностью.
В такие минуты я понимал, почему у нас ничего не получилось с Леной и почему я ушел с работы. Почему я всегда избегал жестких привязок к чему-то или к кому-то. Но так же мутен и неясен оставался вопрос, зачем мне нужна вся эта свобода?
Через несколько дней, спускаясь по лестнице, я услышал внизу на площадке разговор. Выкрашенные в зеленый цвет стены придавали облачному дню мрачный сумрак. Говорили две пожилые женщины. Одна, кажется, жила на четвертом этаже прямо подо мной.
– …У нее давно уже болел, весной мне жаловалась, то заболит, то отпустит, а тут прихватило. «Скорая» ночью приезжала, забрала сразу на операцию. Стали оперировать, а оказалось, у нее рак, и там же на столе умерла…
