– Ну-у! А чего ж ты не набил под горло? – спросил Алексей Васильевич, проверяя на ощупь полноту мешка, когда Лёнчик вернулся в мастерскую. – Притомился, что ли?
– Ага, притомился, – ответил Лёнчик.
Алексей Васильевич оглядел его.
– И что это ты такой, будто взъерошенный?
– Это я… бежал, торопился, – сказал Лёнчик.
– Чего бежать было? – удивился Алексей Васильевич.
– Так. Не знаю, – пожал Лёнчик плечами. – Бежал.
Смотра кружков на закрытии смены, как в прошлый раз, чего Лёнчик боялся, потому что не сделал никакой модели, нынче не было, были соревнования по легкой атлетике, и он, к собственному удивлению, оказался по прыжкам в высоту лучшим в своем отряде. Директор Гринько на общем построении лагеря самолично вручал победителям соревнований, вызывая их перед всем строем к флагу, чемпионские грамоты. Вручая грамоту Лёнчику, он, по своему обыкновению, иронически щурясь, произнес, задержав его руку в своей дольше, чем того требовало ритуальное рукопожатие: «Вот, видишь, жизнь справедлива. Заслужил – и награда. И ничто тебе не помешало ее получить». Однако же взгляд пионервожатой, когда Лёнчик возвращался на свое место в строю, встретил его такой лютой любовью – он даже подумал, не засекла ли она его тогда в лесу. Но нет, не засекла, не могла засечь, да если бы засекла, устроила бы ему веселую жизнь еще накануне.
На следующий день, когда уже стояли перед машинами, ожидая команды лезть в кузов, к Лёнчику сквозь толпу пробрался Алексей Васильевич.
– На-ка вот, – сказал он, подавая ему большой, «килограммовый» бумажный кулек, тщательно запечатанный наверху завернутыми уголками – так, чтобы не раскрылся. – А я себе еще соберу. Мне здесь недели полторы с долгами разделываться, еще сумею.
– Спасибо, – поблагодарил Лёнчик, не понимая, что это, но принял кулек и понял. Кулек был плотно набит брусничным листом.
– Алексей Васильич, зачем… – Ему стало стыдно и неудобно; казалось, Алексей Васильевич догадался, из-за чего он вчера не сумел наполнить мешок.
– Ничего, нормально, – сказал Алексей Васильевич. – Не тушуйся, когда дают. Дают – не бьют. Когда бьют – тогда беги, а дают – бери. – И подал Лёнчику руку. – Захочешь дальше авиамоделизмом заниматься – приходи, всегда приму. А если и не захочешь – все равно заходи, буду рад. – Он работал столяром и вел кружок авиамоделизма в Доме пионеров – том самом, от которого уезжали в пионерлагерь. – Поговорим за жизнь. Хорошо мы с тобой за жизнь говорили?
