— Учи же! — нетерпеливо потребовала она, когда они вышли на пустую сцену. В зале никого. Впрочем, если бы кто-то и был там, сейчас Рита видела только Ивана.
— Быстро не получится, — предупредил Иван. — К пению надо подготовиться.
Он говорил, не сводя глаз с ее лица. Никто и никогда так долго не смотрел на Риту, разве что родители в детстве. Когда хотели узнать, правду ли она говорит. Папа уверял, что они с мамой читают по глазам все. Она улыбнулась. Это потом она догадалась, что ее лицо выдавало обман. А теперь… оно тоже ее выдает? Ну и пусть, пусть выдает… правду.
— Как? — спросила Рита. — Я училась в музыкальной школе два года. Потом мы переехали в Тюмень… Рядом с нашим домом школы нет.
— Я не об этом, — Иван покачал головой. — Когда уходишь в песню, ты уходишь из этого мира. Понимаешь?
— Нет, — призналась Рита. — Когда ты поешь, я вижу тебя. Я даже могу тебя потрогать. — Рита быстро коснулась его руки.
Он покачал головой.
— На самом деле меня здесь нет. Я — в песне.
— Ты это ощущаешь? Что ты не здесь? — Рита волновалась. А если он не вернется из песни?
Наверное, в ее лице что-то изменилось. Иван заметил и сказал:
— Я о том и говорю, ты можешь испугаться.
— Я-а? — Рита произнесла короткое слово с такой интонацией, что Иван засмеялся.
— Можно подумать, ты ничего не боишься.
— Нет, — энергично покрутила головой Рита. — Пугается тот, кто разрешает себе бояться, говорит мой папа.
— Гм… — Иван задумался, он смотрел поверх Ритиной головы. — Может, правда. Но когда я пою, я ухожу так далеко, что мне кажется, когда-нибудь не найду дороги обратно.
— Ты боишься заблудиться, — сказала Рита.
— Не совсем, — покачал головой Иван. — Старики предупреждали маму, когда слушали ее пение, как это опасно. Она может уйти с духом песни. А потом не сумеет найти свое тело.
— Не понимаю, — пробормотала Рита. — Ты же знаешь, с чего начал… о чем пел… — голос Риты звучал неуверенно. Так говорят с иностранцами, из языка которых знают всего несколько слов.
— Когда я пою, — продолжал Иван, — я подражаю голосам птиц, зверей. Они ведут меня за собой, куда хотят.
— Мистика какая-то, — прошептала она и поежилась.
Сейчас Иван не смотрел на нее. Он продолжал:
— Я начал подражать маме совсем маленьким. В двенадцать лет меня услышал один мудрый дедушка…
— Шаман, — прошуршала Рита таинственным словом.
— Ты знаешь о шаманах? — В глазах Ивана она увидела одобрение.
— Еще бы, — фыркнула Рита. — Я кое-что читала перед отъездом.
