– Это кажется Геринг… Нет, что вы, Геринг будет с фюрером… Но где же он?
И они опять приподнимались со своих мест и смотрели в затемненное убранство ложи, их речи и жесты становились все громче и резче. Какая-то женщина в длинном крепдешиновом платье с тюрбаном на голове вдруг резко поднялась с места, взвизгнула и буквально выскочив из своего ряда, бросилась к выходу. Мужчина с моноклем, сидевший рядом с ней, пытался схватить ее за руку, она его оттолкнула. Ей преградил дорогу лейтенант внутренней охраны.
– Мне надо в туалет, – сказала женщина.
– Запрещено, – тихо, но твердо произнес лейтенант. – Фюрер должен появиться с минуты на минуту.
– Но мне очень надо, – она сделала резкое движение к выходу.
Офицер, не говоря ни слова, взял ее под локоть и с чуть напряженной улыбкой подвел к мужчине с моноклем.
– Ваша дама… – сказал лейтенант.
– У меня крутит живот, – пробормотал низкорослый толстяк с мучнистым лицом. – Мне надо срочно… позвольте…
– Оставайтесь на месте, – брезгливо бросил охранник. – Всем оставаться на местах до появления фюрера! – крикнул он.
Ропот в зале все нарастал. Стало нестерпимо душно. Женщины с нервно трепещущими веерами и мужчины с мятыми программками напоминали какое-то безысходное, бессмысленное метание птичьей стаи над городом, лишенным деревьев.
– …фюрер… Где он?…
– …Ганс, я сейчас обоссусь…
– …потерпи…Они должны снять блокаду…
– …моей жене надо по нужде…
– …мы уже ждем третий час, черт их возьми…
– …хотелось бы знать, по чьему адресу вы посылаете черта?..
– …это недоразумение…
– …мы будто в душегубке…
– …молчать!..
– …мне нечем дышать…
– …я не могу больше… не могу…
Моль, похожая на остро заточенный карандашный грифель, выбралась из бархатной лощины и бесшумно заметалась в глубине ложи. Внезапно по бордюру быстро пробежала мышка и замерла у самого края красного полотнища. Кончик ее носа повлажнел. Нарастающий запах пота дразнил ее непередаваемо.
– Крыса! – завизжал высокий женский голос.
И еще несколько голосов подхватили:
– Где? где?…
– Там, в ложе фюрера!
В наступившей тишине кто-то процедил:
– Визгливые куклы, им бы домашние водевильчики разыгрывать.
– Ганс, я описалась, я больше не могла… – всхлипнула женщина.
И тут же несколько человек зарыдали, а толстый мужчина, пробормотав «какой ужас», стал нелепо оседать в своем кресле, будто опара сползающая по краю кастрюли. Его соседи, зажимая носы, вскочили со своих мест.
– Всем сидеть! – заорал охранник, передернув затвор карабина.
