Давно в земле. Вы понимаете, что вами управляют мертвецы? Понимаете? – уверенно глядя в глаза, спрашивал Саша.
Священник молчал.
– Так что более нравственно: жить своим умом или по указанию мертвецов?
Священник молчал.
– А я вам вот что скажу. Общество – это большое животное, которое заинтересовано в своем благополучии и в управлении, а точнее, в манипуляции своими членами, но конкретный человек общество не интересует. Оно принимает те или иные моральные доктрины для того, чтобы управлять людьми. Оно уничтожило бы все личности, которые идут против него, но не может. Оно в них нуждается, потому что они помогают ему развиваться.
Саша откинулся на спинку стула.
– Благодаря вам оно существует, а благодаря нам оно развивается, – закончил он, улыбаясь.
Вообще это был очень обаятельный человек. Его проницательный ум и логичность рассуждений вызывали уважение. Но точка, с которой он воспринимал мир, находилась не перед объектом его суждений, а где-то чуть сбоку. Прав ли он был? Не знаю. Точка, на которой он находился, принадлежала именно ему. И никому другому.
Может быть, он был неправ, но то, что он говорил, почему-то не выглядело глупым и волновало сознание. Впрочем, он не настаивал на своей правоте. Он просто так жил.
И еще одно. В общении с Александром чувствовалось, что он в процессе развития и предмет его рассуждений – это эволюция, а не окончательный вывод. Это очень располагало. Возникала надежда, что его можно еще переубедить. Но это была лишь иллюзия в оболочке надежды.
– А что касается любви, – Саша посмотрел на Лену и снисходительно продолжил, – то она ведь была предметом роскоши. Богатые могли себе ее позволить. Им не надо было думать о хлебе насущном и о том, что в доме нужны рабочие руки. А массы, став жить лучше, перенимали эту забаву.
– Поймите, Володя, все, что имеет начало, имеет конец. Человечество существовало без любви, и она рано или поздно умрет. Просто мы одни из первых, кто это понял. Мы не хотим быть рабами этой болезни.
Откуда-то сверху раздался детский плач и крики. Лена встала и быстро пошла на второй этаж к близнецам. Саша прислушивался к происходящему.
– Я тоже пойду посмотрю, что там, – сказал он и ушел за Леной.
Священник остался один. Остался один не потому, что рядом никого не было. Он чувствовал себя одиноким. Так случалось с ним иногда. Несмотря на молодость, он был свидетелем многих трагедий и душевных страданий. Сформированное в нем ощущение мудрости основывалось на понимании своей ограниченности и терпеливой надежды на благополучный исход. Но его спокойствие пропадало, когда он поддавался слабости и разделял чужие страдания. Бессилие брало верх, и волна отчаяния захватывала его сознание. Это происходило очень болезненно. Это был последний рубеж.
