Когда люди ищут дикие ягоды, чтобы разнообразить фонотеку вкусов, они словно ищут удачу, слышат инаковость вкуса, но на самом деле ведут себя, будто какие-то безрецепторные ничтожества и ищут не чего иного, как только прошлого, прецедентов аутентичности или дифференциации их нюансов. Прецеденты аутентичности – это мерзотности, непрерывная и бесконечная среда для всех человеческих способов существования.
Однажды Апсихе захотела выйти из камня. Пошевелила что-то внутри, мышцы сжались и успокоились, жилы напряглись и расслабились. Апсихе двинула лбом по плите перед ней. Плита дрогнула. В тот день все время с небольшими перерывами лил дождь. Апсихе не чувствовала ничего, кроме невнятного желания как-нибудь сбросить укаменелость. Удар лбом только немного шевельнул плиту, и Апсихе еще раз собралась с силами. Немного размяла пальцы ног, вспомнила о нижней части своего тела и изо всех сил ударила тазом по плитам. Плиты задрожали, через раскрывшиеся соединения в полость укаменелости потекли песок и струйки дождевой воды. Апсихе терпеливо подождала, пока атрофированные мышцы опять наберутся силы, и ударила тазом еще раз. Даже соседние плиты треснули, разбились на мелкие кусочки и выскочили.
Глупец, болтун, человек! Отойдите от меня. Идите вы вон, в поля, или никуда, или куда хотите, куда унесут вас ваши надуманные и разграниченные ветры и ваши надуманные и разграниченные штили. Хватит сплетничать о том, что люди чувствуют, о том, к чему они стремятся. Хватит сплетничать о том, что и почему происходит в полости между шевелящимися пальчиками ног и затылком. Хватит по косточкам разбирать того, у кого все равно нет ни того, что могло бы быть костями, ни того, что костями быть не может. Перестаньте мямлить, оставьте свою проклятую, надоевшую и прокисшую словесную жвачку, произносимую от имени лучших философов и всех прочих.
Все, что у нас есть и что видим кругом, – самообман или жульничество. Вечное несовпадение мнений, вечное спаривание или убийство интерпретаций – единственное, но тем не менее достаточное доказательство этого самообмана или жульничества. Потому что между тем, чего нет, может не быть отличий в такой же мере, как их нет между людьми и в людях. Иначе говоря, неоднородность, растерянность и споры между людьми и жизнью отрицают сами себя. Разве что один, умерший столетие назад и, пожалуй, сильнее всего обманувшийся, – человеческий брат, стоящий к истине ближе всего.
