в русской прозе присовокупим мощный запас поэзии.
И это – только внутри так называемой художественной литературы.
Глянем и на так называемую нехудожественную – как же обойтись при разговоре о non-fiction без Елены Молоховец? «Если к вам неожиданно нагрянули гости, выньте из погреба вчерашнюю запеченую телячью ногу…» И сколько таких удивительных, возбуждающих, кстати, воображение (и аппетит, само собой разумеется) текстов в русской литературе (а все это вместе и составляет, отдельными прекрасными частями вроде литературы путешествий – от «Хождения за три моря» до «Роттердамского дневника» Бориса Рыжего, например, или литературы о еде – от вышеупомянутой Молоховец до «Книги о еде и беседе» Г. Наринской и А. Наймана, – русскую словесность).
Не говоря уж о мемуарах и псевдомемуарах, дневниках и подделках под них, переписке, документах личной и общественной жизни…
Конечно, существуют, кроме всего прочего, тексты-обманки: как бы или якобы non-fiction. О Михаиле Эпштейне см. выше.
Яркий пример – «Трепанация черепа» Сергея Гандлевского, кстати, и в поэзии, в лирике, остающегося закрытым. Испытанием на «отдельность» и «отделенность» (от автора) восприятия стала гиперреалистическая проза С. Файбисовича. Когда художник рисовал гиперреалистическую картину, где изобразил «себя» на унитазе, а «жену» – присевшей на краешек ванны, никто не отождествлял реальность с плоскостью картины. У восприятия литературы non-fiction, у реакции на нее – другие законы: вспомним хотя бы гиперреакцию Бориса Кузьминского на «Трепанацию черепа», а о Файбисовиче помолчим.
Вот, скажем, газета «Книжное обозрение» сгребает разом в
non-fiction все то, что не является собственно литературой вымысла: от «переплетных» Виктора Шендеровича и «Дневников императрицы Марии Федоровны», от книг Питера Акройда «Лондон: Биография» и Виктора Суворова «Беру свои слова обратно» до занимающих первые места в рейтинге «обложечных»
non-fiction- книг «Диагностика кармы» и «Дыхательная гимнастика Стрельниковой». И если по этому пути «сгребания всего в одну кучу» идет вполне профессионально подходящее к литературным вопросам достойное издание, то что уж критикам трудиться и отделять
non-fiction от книг по всем областям знаний вообще?
Non-fiction – это самая настоящая изящная (и даже порой изощренная) словесность, но без вымысла.
Где персонажи – не выдуманные, а реально существовавшие (или существующие) лица. Преображенные? Чаще всего – да.
