— Мы будем пить абсент, как его пил Верлен, — сказал мой новый знакомый.
Это и был мистер Чанг.
— Вы жили во Франции?
— Мне было восемь лет, когда я вместе с Чжоу Энь-лаем поступил в школу иезуитов. — Он приладил ложку на краю стакана так, чтобы она не падала, положил в нее кусочек сахару и направил на него струйку воды.
— Подумать только — мне надо было приехать в Токио, чтобы отведать настоящего абсента!
— Да. О нем забывают. Зато хорошо помнят о «древностях», которые стоят куда дороже, несмотря на весьма сомнительное происхождение, и, на мой вкус, намного меньше «возбуждают». За ваше дражайшее!
Мы выпили, подняв глаза к небу.
У него было очень молодое лицо. Бесчисленные морщинки не старили его; они свидетельствовали о сверхчеловеческих испытаниях, а не о прожитых годах, как морщинки летчиков-испытателей, лица которых заштрихованы сверхзвуковыми скоростями. Я без усилия мог бы сделать ему комплимент, но он, несомненно, был выше этого: он не спросил, сколько я даю ему лет.
— И вы покинули Францию?
— Когда мне было двадцать с лишним лет. Больше я туда не возвращался.
— Почему?
— Это целая история.
— Извините.
Я погладил молескиновую обивку. Это не был пластик. Кончиками пальцев я прикоснулся к панели, прикоснулся сознательно, в первый раз в Японии.
— Я побывал у «Лотрека», «Домье», «Бодлера», в «Баре Пикассо»… — начал я. — Декораторы, художники, обойщики, краснодеревщики не могут мне помочь найти то, что я ищу.
Мы умолкли, посматривая друг на друга, — у нас было в запасе время. Помнится, я испытывал такое же физическое удовольствие, какое испытываешь, открывая хорошую книгу, когда после первых страниц перескакиваешь на последнюю и подсчитываешь — осталось еще четыреста.
— Чего вы ищете в Японии?
Я собирался было сказать ему о сценарии, но вовремя вспомнил о том, что искал он, и, как говорится, открыл дебаты:
— Я ищу Японию, но настоящую. Подлинную.
— Вы сами и являетесь ею.
— Что?
— Если бы вы в данный момент не были в Токио, сегодняшняя Япония, именно сегодняшняя, не была бы такой, какая она есть.
— Я не подходил к этому в философском плане… Точнее, я хотел найти Японию, о которой столько говорят, знаете — гейши, цветущие вишни…
— Гейш меньше, чем туристов, подобных вам. Вишен больше, и они в самом деле особенные: цветы держатся на них только два-три дня, а если налетает порывистый ветер, — то всего несколько часов. И они не дают плодов.
— Но обычаи, образ мышления, религия?
— Было бы легко вам доказать, что татами, деревянные дома на сваях пришли с Тихого океана, в частности из Полинезии, религия — из Индии, письменность, мышление — простейшая абстракция Китая, а все остальное ведет свое происхождение из Кореи, Маньчжурии или Америки.
