Почему она является нам, что мы ей сделали плохого?
И почему девчонки ничего нам не рассказали? Впрочем, разве они обязаны? Мы ведь тоже многое от них скрывали.
- А отчего она умерла?
- От несчастной любви, - ответил я.
- Колечко ее было?
Вопрос застал врасплох. Что это: женская интуиция или Таня знает больше, чем мы думаем?
- Все может быть, - ушел от ответа Влад, осмотрелся, сориентировался, по каким-то ему одному ведомым признакам и снова ломанулся в кусты.
Огонек мы увидели лишь, когда почти вплотную подошли к холмику. Крошечный оранжевый светлячок едва мерцал на вершине рядом с надгробным камнем. Он не мог конкурировать с яркой луной, и, как мы разглядели его с противоположного берега, оставалось неразрешимой загадкой.
Тоненькая восковая свечечка слезилась у подножия памятника, аккуратно вставленная в небольшую трещинку рядом с привядшим букетом полевых цветов. Тем букетом, который я, повинуясь внезапному порыву, сам сюда положил.
Когда это было?
Странно, я не мог вспомнить.
Все, связанное со временем, перемешалось в моей голове. Случившееся до накрывшей нас черной тучи, воспринималось, как нечто далекое, из другой жизни, не имеющей ничего общего с реальностью.
Реальностью ли?
Что, если мы спим, и все нам снится?
Подобная мысль возникала и раньше, я к ней привык и перестал удивляться ее нелепости. Однако, вслед за абсурдными предположениями, в голове стали появляться и рациональные.
До меня вдруг дошло, что мы не могли видеть огонек. И не потому, что его заслоняли кусты.
Свеча была тоненькая, восковая. К нашему появлению она успела сгореть едва на четверть.
Сколько она может гореть? Минут десять-пятнадцать. А мы блуждали уже не меньше получаса.
Кто ее зажег?
Вряд ли, Ирина. Не было у нее свечки, да и во всем нашем багаже тоже...
Я не мог оторваться от изображения девушки. Освещенное снизу, оно казалось рельефным и живым. Колеблющееся пламя двигало тени, словно игралось воображением, вынуждая меня поверить в изменяющуюся мимику на лице усопшей. Ее глаза, только что воплощавшие вселенскую грусть, вдруг задорно подмигивали мне и тут же снова становились печальными и загадочными.
Так не бывает!
Ведь она - жива и невообразимо прекрасна!
Я готов был в нее влюбиться, и она ждала этого. Я знал, чувствовал, видел! И мне было наплевать, что рядом находится жена, я забыл, зачем сюда пришел и что мы здесь делаем. Словно загипнотизированный удавом кролик, я мог воспринимать лишь прелестный образ, который неизвестный художник наделил такой силой, что он воспринимался живее и реальнее всего, что меня окружало.
