- Влад, очнись ты, наконец!
Я в сердцах вмазал другу по лицу. Со всей силы. Звука пощечины не услышал, но в ладони отдалось приглушенной болью.
Влад мотнул головой, сбрасывая с себя невидимые путы. Глаза его, горевшие красными огоньками отражающегося жара, перестали быть стеклянными.
Очнулся, пришел в себя, стал что-то искать в карманах.
- Димка, у тебя нож есть?
- Зачем?
- У тебя нож есть? - рыкнул Влад.
- Владик, дорогой, сделай что-нибудь... Мне очень больно... - умоляла Ира.
У нее не осталось сил кричать, голос был тихий, едва различимый.
- У меня нет ножа! - закричал я, догадываясь, что Влад собирается сделать.
Я понимал: возможно, это единственный выход, только разум и эмоции не всегда находятся рядом. А если даже и рядом, то чаще побеждают эмоции.
- Хоть что-нибудь у тебя есть? Острое, режущее, металлическое.
Я молчал. Он снова начал выворачивать карманы. Что-то звякнуло, наверное, связка ключей.
- Найди мне два камня, только - быстро!
- Влад...
Ирка на мгновенье забыла о боли, теперь ею всецело завладел страх.
- Потерпи, родненькая. Тебе не будет больно. Я все сделаю быстро. Ты даже не почувствуешь.
Но голос мужа ее не успокоил. Присмиревшая было Ирина, вдруг резко дернулась, свалила нас обоих с ног и рванула в темноту. Некоторое время мы еще слышали ее удаляющийся отчаянный крик, а затем и он умолк.
Глава девятнадцатая
Сказать, что мы были ошарашены, не передать и сотой доли того, что мы чувствовали на самом деле. Шокированы - по сути ближе, но и это слово не совсем точное. В последнее время мы переживали непрерывный шок, свыклись с ним, и научились отключаться от реальности, чтобы оградить себя от обрушившихся несчастий.
Беды валились по нарастающей, увеличивались, как снежный ком, и мы к ним привыкли. Даже смирились, потеряв веру на благополучный исход и надежду на спасение.
Казалось, ничего уже не способно раздуть искорку, которая пробудит нас и вынудит снова почувствовать людьми, способными бороться за свое существование. Очередной вал должен был раздавить нас: робких, беспомощных, уже ни на что не способных. Мы были готовы к этому и, не думаю, что осознание собственной кончины огорчило бы нас больше, чем необходимость и дальше терпеть изощренные издевательства повернувшейся филейной частью Фортуны.
Вот только, вопреки всему здравому смыслу, произошло обратное. Вместо того чтобы добить нас окончательно, случившееся с Ириной привело к противоположному эффекту. Последняя капля переполнила чашу терпения. Наши мозги словно пронзило молнией, и после длительной апатии в них что-то начало проясняться.
