— Ну-ну, детка, — шепчет тетушка Тилди. — Ну успокойся, выпей водички, Эмили, вот так.
Эмили широко раскрывает глаза, что-то видит, снова жмурится и, вся дрожа, пытается совладать с собой.
— Тетушка Тилди, тетушка Тилди, тетушка…
— Ну, хватит! — Тилди шлепает ее по руке. — Что с тобой такое?
Эмили через силу открывает глаза. Протягивает руку. Рука проходит сквозь тетушку Тилди.
— Что это тебе взбрело в голову? — кричит Тилди. — Сейчас же убери руку! Убери руку, слышишь?
Эмили отпрянула, затрясла головой; золотая солнечная копна вся затрепетала.
— Тебя здесь нет, тетушка Тилди. Ты мне привиделась. Ты умерла!
— Тс-с, малышка.
— Тебя просто не может тут быть.
— Бог с тобой, что ты болтаешь?..
Она берет руку Эмили. Рука девушки проходит сквозь ее руку. Тетушка Тилди вдруг вскакивает, топает ногой.
— Вон что, вон что! — сердито кричит она. — Ах ты, враль! Ах, ворюга! — Ее худые руки сжимаются в кулаки, да так, что даже суставы белеют. — Ах, злодей, черный мерзкий пес! Он украл его! Он его уволок, да, да, это все он, он! Ну я ж тебе!..
Она вся кипит от гнева. Ее выцветшие глаза горят голубым огнем. Она захлебывается, ей не хватает слов. Потом поворачивается к Эмили:
— Вставай, девочка! Ты мне нужна!
Эмили лежит на полу, ее трясет.
— Они не всю меня утащили! — провозглашает тетушка Тилди. — Черт возьми, придется пока обойтись тем, что осталось. Подай мне шляпку!
— Я боюсь, — признается Эмили.
— Кого, меня?!
— Да.
— Но я же не призрак! Ты ведь знаешь меня почти всю свою жизнь. Сейчас не время нюни распускать. Поднимайся, да поживей, не то получишь затрещину!
Всхлипывая, Эмили поднимается на ноги; она совсем как загнанный зверек и словно прикидывает, куда бы удрать.
— Где твоя машина, Эмили?
— Там, в гараже…
— Прекрасно! — Тетушка Тилди подталкивает ее к двери. — Ну…— Ее острые глазки быстро обшаривают улицу. — В какой стороне морг?
Держась за перила, Эмили нетвердыми шагами спускается по лестнице.
— Что ты задумала, тетушка?
— Что задумала? — переспрашивает тетушка Тилди, ковыляя следом; бледные, дряблые щеки ее дрожат от ярости. — Как что? Отберу у них свое тело — и вся недолга! Отберу свое тело! Пошли!
Мотор взревел, Эмили вцепилась в руль, напряженно вглядывается в извилистые, мокрые от дождя улицы. Тетушка Тилди потрясает зонтиком.
— Быстрей, девочка, быстрей, не то эти привереды-прозекторы впрыснут в мое тело какое-нибудь зелье и освежуют, и разделают на части. Разрежут, а потом так сошьют, что оно уже никуда не будет годиться.
