Но вскоре судовой кок выскочил из своего помещения, размахивая кулаком:
- Смотрите, братцы, камни!
- Да что за камни?
Кок разжал руку, показывая кучку темных камешков.
- Эко диво! - заворчали разочарованные матросы.
- Сам камень - не диво, а ты лучше скажи мне, зачем его пеньдвин в животе носил? - обиделся кок.
О находке доложили вахтенному офицеру. Маленькие кусочки горного камня были бережно разложены на столе кают-компании. Откуда они попали в желудок пингвина? Ведь до ближайших островов по карте выходило примерно две тысячи миль.
Значит, пингвин недавно был на каком-то неизвестном берегу. И этот берег - недалеко!
Снова неуловимое ощущение близости земли, как и в прошлое южное плавание, овладело людьми.
Но именно последние дни 1820 года, когда цель вновь казалась близкой, почти осязаемой, едва не оказались роковыми для "Востока". Однажды корабль попал в узкий проход между двумя айсбергами. Ледяные горы сближались. Одна из них была так высока, что отняла ветер у самых верхних парусов, и те беспомощно обвисли. Судно потеряло ход. Уже могильным холодом пахнуло на палубу, уже темно стало в каютах, когда верхние паруса снова наполнились, шлюп встрепенулся и оставил за кормой опасный проход.
За одним происшествием - другое. Резкий толчок свалил людей с ног. Вещи в каютах полетели на пол. Послышался сильный треск - едва ли не самый зловещий из всех звуков, рождающихся на корабле.
"Проломились о льдину" - эта мысль мелькнула у каждого. Прошло несколько страшных минут, прежде чем вахтенные донесли, что льдина ударила по толстым доскам, набитым там, где якорь висит за бортом. Острый ее край сорвал под водой медные листы, но не проломил борта.
Уже совсем незадолго до Нового года корабли разошлись в тумане. "Мирный" немного отстал от "Востока". Он был где-то недалеко, и каждые полчаса глухой пушечный выстрел давал знать об этом. Но вот после одного из таких выстрелов оттуда, где должен был находиться "Мирный", вдруг послышались грохот, треск, и затем все стихло.
Неужели пушечный выстрел разрушил какую-либо ледяную громаду, уже подточенную солнцем и водой? А что, если шлюп находился близко от айсберга и обломки ледяной горы задели его?
Выстрелы "Мирного" прекратились. Вахтенные слышали лишь, как тонко свистел ветер в снастях. Беллинсгаузен велел поднять все паруса. Можно представить себе радость моряков, когда через некоторое время они увидели "Мирный". Обломки айсберга не задели его.
