Перевертыш | страница 91
Не верящий в том, что его путешествие в «застенки» так благополучно завершилось, Самсонов тенью выскользнул из кабинета, а капитан, проверив следом за ним дверь и заперев её на ключ, спросил Воробьева:
— Иваныч, мы ведь с тобой уже старые волки, скажи, что ж это все значит? Какая тут загадка?
— Про загадки это ты сам думай, у тебя работа такая — оперативная, — отказался размышлять Воробьев. — Но только она — не человек. Люди так себя не ведут.
— Вот только и слышу «не человек», «не человек»… — раздраженно высказался Мишин. — А кто ж тогда? ведьма? упырь? или вообще животное какое?
— Тебе разбираться, ну, если доверят, конечно, — снова ушел в сторону Воробьев.
— Понимаю, что мне, и только если доверят, — согласился капитан. — Ладно, спасибо тебе, что сам с доктором этим пришел.
— Так ведь надо было, — развел руками Воробьев.
После ухода главного тюремщика комендатуры, капитан Мишин вновь запер дверь на ключ, предварительно выгнав засидевшуюся в приемной Настю, и разложил на рабочем столе листок шифрограммы, плотно исписанный цифрами, личный шифровальный блокнот и чистый лист, на который ему предстояло перенести расшифрованные слова.
— Вставайте, товарищ старший сержант! Вставайте…
Сквозь сон пробивался чей-то ноющий голос. Пан не выдержал и открыл глаза. Над соседней койкой, в которой спал Успенский, навис промасленный черный, как сама ночь, комбинезон, и плачущим голосом приговаривал:
— Ну, товарищ старший сержант…
— Что тебе, воин? — ответил, наконец-то, проснувшийся Успенский.
— Вас там… это… ну, наш старшина… очень просит, в смысле — зовет…
Говорил новичок из техвзвода неразборчиво, старательно приглушая голос, что бы не разбудить соседей Успенского, но Пан уже сидел на своей койке и вслушивался в его слова.
— Там у вас второе пришествие Христа? — язвительно поинтересовался Успенский. — Или цистерну с водкой нашли?
— Ну, это… почти да… но не в том плане… просто товарищ старшина не велел говорить, сказал — сюрприз, — сбивчиво отвечал механик.
— Какой же это сюрприз, если я уже все слышал и знаю? — легонько подтолкнул его ногой под зад Пан.
После вчерашнего вечернего боя, успокоив подрагивающие руки и выпив за ужином сто пятьдесят граммов водки из батальонных запасов, снайпер чувствовал себя великолепно, хоть и успел проспать всего три часа.
— Пан, я тебя с собой не возьму, — категорически заявил Успенский, одеваясь. — К тебе всякие приключения и неприятности липнут, как мухи на говно…