Перевертыш | страница 59



— Так точно, — сказал Пан.

— Может, не надо? — одновременно с ним сказал Успенский. — Мы же с отчетом полночи просидим…

— Что бы интереснее сидеть было, раскрою служебную тайну, — улыбнулся капитан. — Сейчас, по моей просьбе, патруль задержит и доставит сюда ту самую «мамочку» из вашего борделя.

— Ну, вот, как бордель, так наш, а как сходить туда, то только с разрешения начальства, — пошутил Успенский.

— Когда доставят, вы на нее незаметно глянете, та ли это, что бы я время зря не терял на допрос, — не обращая внимания на реплику старшего сержанта, разъяснил капитан. — А вот по результатам разговора с ней продолжим разговор с вами…

…В приемной их уже ждала Настя, выбравшаяся из своего закутка за барьером, в потрепанном, но чистом и аккуратно ушитом по её размер штурмкомбе, с простой стариковской палочкой в руках, на которую она опиралась, передвигаясь.

— А ты думал, чего я тут сижу, — со смехом отреагировала она на чуть удивленный взгляд Пана, — могла бы бегать, давно в батальон бы сбежала…

Настя отвела их в тесную, только-только столу и поместиться, комнатку неподалеку от приемной капитана Мишина, выдала двадцать листов бумаги, повторила слова капитана, что б ни листочек не пропал, и оставила ребят наедине с творческим процессом, ехидно пожелав им не ударить в грязь лицом по сравнению с великими русскими писателями…

— А как эти отчеты-то писать? — задумчиво почесал в затылке Пан, и без того изнуренный рассказами о своей интимной жизни.

— Ну, как-как, Мишин любит, что б в произвольной форме, — пояснил Успенский. — А вообще-то, сверху в правом углу, как заголовок: «Начальнику особого отдела шестого штурмового…» ну, и так далее, а потом… ну, как сочинение. Писал в школе-то?

— Как я провел лето? — улыбнулся Пан.

— Точно. Только сейчас пиши, как я провел прошлую ночь в городе. И — подробнее, подробнее… — добродушно засмеялся Успенский.

— Что, и это самое подробно? — ужаснулся Пан. — Такие ж слова, что я говорил, писать нельзя… они… это — нецензурные, вот.

— Нет слов нецензурных, если люди, которым эти слова не нравятся, — глубокомысленно произнес Успенский. — И вообще, хватит трепаться, давай писать, тут, в самом деле, не на один час работы.

Уже через полчаса Пан понял, что отслеживать офицеров противника на снайперской лежке, пусть и пробовал он это только в учебном бою, гораздо легче, чем писать сочинение на тему «Как я провел ночь в городе». Постоянно что-то забывалось, приходилось править, потом вспоминалось, что делали и как себя вели его товарищи, и это тоже желательно было отразить в отчете. А еще страшно мешал Успенский, пыхтящий, сопящий и поминутно подымающий глаза к потолку, будто что-то вспоминая. Похоже, и ему написание отчета давалось с трудом…