— Я прям здесь, — начал расстегиваться Парфений, — чего ходить-то…
— Отойди, я сказал, — повторил старик. — Думаешь, приятно твое дерьмо нюхать?
— Сами-то тоже чуть… — не сдержался, как обычно Парфений.
— Иди-иди, — подтолкнул его Хромой в сторону деревьев. — И прикопай там за собой. Следов оставлять здесь не надо.
— Зря мы перепугались, — рассудительно сказал Мика, глядя в след удаляющемуся Парфению. — Знающие люди говорили, так Мост дышит.
— Вот теперь и мы знать будем, — согласился Хромой. — А не перепугаться-то — как?
Отошедший в сторонку Парфений побоялся скрываться с глаз своих спутников и принялся менять штаны, посверкивая голым, грязным задом, у них на виду. Чуток отвернувшись от такого неаппетитного зрелища, мулатка, желая как можно скорее отвлечься от пережитого там, на платформе животного ужаса, спросила у Хромого:
— А мы теперь через лес пойдем?
— Нет, через лес я дороги не знаю, хотя так и короче было бы, — с видимым сожалением ответил старик. — Подымимся на трассу, по ней и двинемся, только передохнем сначала, да пожуем чего…
После его слов Шака и сама с удивлением почувствовала, как у нее урчит в желудке, будто уже дня два, а то и три она ничего не ела. Видать, здорово этот Мост вытягивает соки и выдавливает дерьмо из людей. Как бы подтверждая это, замычала и захныкала тихонько Таньча, показывая на пальцах, что с удовольствием пожурчала бы прямо сейчас. Хромой, поняв ее знаки, сокрушенно махнул рукой, мол, давай, только далеко не отходи, и обернулся к мулатке:
— А ты как?
Желудок и мочевой пузырь у девушки держались достойно, и ждать всей команде пришлось только Таньчу, в двух шагах от них скидывающую мешок с плеч и рассупонивающую телогрейку и комбинезон под ней, и прикапывающего грязные брюки под деревом Парфения.
Наконец, молодой в запасных брюках вернулся, а Таньча, оставив на потрескавшемся бетоне пузырящуюся лужицу, закинула тяжелый мешок на плечи. Хромой, прищурившись, оглядел обоих и скомандовал:
— Ну, опять, Парфений вперед, а мы следом. Видишь, тропочка идет вверх? Вот по ней и подымайся, выйдем как раз на хорошую трассу…
— Как первый идти, так Парфений, — забурчал себе под нос парнишка, начиная карабкаться по крутой, плотно утоптанной тропинке, — а как девок драть или хлебушком поделиться, так никто и не вспоминает, что он такой есть на свете…
Мулатка посмотрела ему вслед…»
… и Пан увидел прямо перед собой худую, затянутую в старенький, но добротный ватник, спину, чуть шевелящиеся в напряженном движении вверх по крутому склону лопатки, едва заметные из-за лямок вещмешка, свисающего до поясницы, длинные, едва до земли не достающие руки… и дернулся, как удара током, раскрыл глаза…
