— Слушаюсь, — ответил Прошин и собрался было сам отправиться в коридор, как его остановил возглас Марты:
— Что это там?
Девушка в одиночестве сидела на широком подоконнике, попыхивая папироской, и просто смотрела в глубину парка, окружавшего бывшей губернаторский дворец. И вот там, в парке, она и заметила нечто… Привлеченные её словами, все мужчины, кроме Октябрьского, торопливо подошли к окнам.
Среди вечнозеленых деревьев и кустов видно было небольшую группу явно местных жителей. Присмотревшись, можно было разобрать, что там собрались в основном молодые девушки с редкими вкраплениями юношей, пестро одетые, что-то выкрикивающие, то и дело подымающие над головами самодельные плакатики. Но на таком расстоянии, да еще и за деревьями, надписей на маленьких листах ватмана было не видно, даже знающий язык капитан Мишин только покряхтел недовольно, безуспешно пытаясь прочитать хоть что-нибудь.
Откуда-то слева к двигающимся в сторону дворца местным выскочили десятка два патрульных во главе с офицером. Сблизившись, солдаты построились в неровную шеренгу и попытались вытеснить девушек из парка. До окон долетели крики, ругань, женский визг, хотя, как успел заметить Мишин, в прямое соприкосновение с пришлыми бойцы еще не вступали.
— Это беспорядки? Здесь? — слегка презрительно спросила Марта, освобождая место у подоконника подошедшим.
— Да хрен его знает, — высказался Успенский, оказавшийся рядом, — извините, фройлен.
— Не беда в словах, — с милой неправильность простила Марта.
— Этого только не хватало, — проворчал добравшийся, наконец, до окна Октябрьский, наблюдая, как кто-то из солдат дал над головами девушек трассирующую очередь.
Женский визг и вопли усилились, и наблюдающие увидели, как девушки попадали на землю, прикрываясь, как фиговыми листочками, своими плакатиками. Офицер, возглавляющий патрульных, нервно походил вокруг группы лежащих, потом отдал какую-то команду, и возле девушек осталось трое бойцов, остальные, вместе с самим офицером зарысили куда-то за угол здания.
— Бардак в нашем колхозе… — высказался капитан Мишин.
— Ладно, товарищи, теперь у лейтенанта Прошина будет еще одно задание, кроме обеспечения нас обедом, — узнать, что происходит вокруг комендатуры, да и вообще в городе, — сказал Егор Алексеевич.
— Я могу сходить, уточнить, — вызвался капитан Мишин.
— А потом три дня писать отчеты о том, где были, с кем и о чем разговаривали в это время? — язвительно спросил Октябрьский.
