Дождик продолжает мелко сеять с неба - тепло, темно и глухо, под ногами скользят раскисшие листья. В парке какой-то мужчина в затрапезной куртке прогуливает собаку. Я пристально вглядываюсь в него - не видел ли он меня на стене. Глупые опасенья. Я брожу по парку, пытаясь найти открытое пространство, откуда была бы видна стена дома, но не нахожу. Везде деревья... Освещенных окон становится все меньше - темны уже окна моей снежной красавицы, окна старушки Нади, к которой меня на аркане больше не затащишь, - только на самом верхнем этаже первое окно слева едва обозначено приглушенным карминным светом - за такими окнами, как правило, и занимаются любовью. Я возвращаюсь к подъезду, набираю код замка, легко вычисляемый: три кнопки с цифрами, его обозначающими, заметно западают и больше отшлифованы. Лифт возносит меня на последний этаж, я поднимаюсь к железной двери на чердак - она подперта доской изнутри, как я ее и оставил, - я достаю припрятанный за трубой металлический прут, просовываю его в щель под дверью и отталкиваю доску. Я вхожу в кромешную тьму чердака, но у меня все равно нет уверенности, что я один, и, включив мощный фонарь, говорю негромким властным голосом хозяина положения: "Бомжи, на выход! Дом охраняется концерном "Защита"". Как правило, подобная заявка действует. Если бы я назвался участковым, эффект был бы меньший - с милицией бомжи непрочь попрепираться. В ответ - молчание. Луч моего фонаря быстро обшаривает углы и только в одном из них раздается испуганный вспорх крыльев - голуби. Никого. Я снова подпираю дверь доской и вылезаю на крышу. Внизу - темное пространство парка, дальше - многоэтажные дома, потихоньку обживающие берег залива, еще дальше - несколько одиноких огоньков на том берегу - Лахта, Ольгино, Лисий Нос... Небо над заливом - как огромная черная яма, а над городом - угрюмо-багровое от уличных огней. Раскинуть крылья и полететь. Вместо этого я закрепляюсь, пристегиваюсь и повисаю на тридцатипятиметровой высоте.
Как я и предполагал - за карминным окном идет бурный трахач. С минуту я наблюдаю за ним, но заглавные чувства мои молчат, и меня почему-то начинает разбирать смех. Балкон позволяет мне укрыться от дождя, но на всякий случай я не выпускаю веревки и вежливо стучу в стекло двери, попутно отмечая, что она не деревянная, а алюминиевая, как и весь переплет витражного окна. Хозяева тут явно не бедные. Парочка мгновенно приходит из лежачего в сидячее положение, и по ужасу в глазах довольно рыхлого белесого мужичонки моих лет я вдруг безошибочно вычисляю, что он здесь залетный гость и подлежит отстрелу. Так вот, что делает супруга одна в отсутствие супруга... Я вытаскиваю газовый пистолет - он у меня ни разу не был в действии показываю его гостю и приманиваю пальцем: открой, дескать, мил человек, не то хуже будет. Он, как завороженный, прижав к животу подушку, движется к двери и открывает ее. Я показываю оружием, чтобы он вернулся к даме, и вхожу. Фу, как здесь душно. Пахнет дорогими духами, потом, куревом и распаленными гениталиями.
