— Хороший вы народ, иностранцы, — захмелев, сказал Матвей.
— Не такой уж иностранец, — отвечал Ткаллер, поднимая рюмку.
Он поведал Матвею, что живет в небольшом европейском городке, где очень много русских эмигрантов. Притом эмигрантов еще прошлых времен — екатерининских, александровских, николаевских, которые, попав в Европу, по разным причинам не вернулись домой.
Например, его дед, Афанасий Ткалин, жил с братьями в Твери, занимался ткачеством. Братья неожиданно разорились, и младший, Афанасий, взяв свою долю оставшегося капитала, уехал в Европу искать счастья и учиться фотоделу. Там его застала первая мировая. Дед, не желая воевать против своих, изменил фамилию на Ткаллер, перебрался в нейтральную Швейцарию, чтобы переждать грандиозную по тем временам заваруху. Война затянулась. Ткаллер успел жениться. Он еще надеялся после войны вернуться в Тверь и открыть частную фотографию. Но по хворой России прокатилась революционная буря, перешедшая в гражданскую войну и разметавшая не только частных фотографов, но и сотни тысяч русских людей по белу свету. Афанасий решил еще переждать. Вдобавок появились дети. Трое. И коль не вернулся Ткалин-Ткаллер с семьей в двадцатые годы, то в тридцатые и последующие возможности не было уже никакой. Афанасий умер в начале пятидесятых. К тому времени уже никто из потомков не думал о возвращении на родину деда, в это огромное пугающее государство, в котором бесконечно разоблачали врагов, шпионов и вредителей.
Прошли еще десятилетия — и внук Афанасия Ткаллера сорокапятилетний Александр Ткаллер оказался в Москве. Чувствовал он себя довольно странно. Разумеется, он много читал о России, но, только пройдясь по Питеру да по Белокаменной, он вдруг ощутил, что его корни и впрямь здесь.
Александр всегда тяготел к русской культуре, а здесь еще и познакомился со многими интересными людьми. Кувайцев приглянулся ему особенно. Ткаллер воспринял его едва ли не как этнографический образец русского человека. Смешливый и вроде бы незатейливый, он обладал неподдельной гордостью художника. Узнав, что русский переплетчик ни разу не бывал за границей, Ткаллер записал его адрес: может быть, для него найдется переплетная работа — своего рода гастроль.
Прошло время. Матвей уже и забыл о Ткаллере, как вдруг в контору, где он трудился, пришло письмо-приглашение в большом и непривычно красочном конверте. Муниципалитет города просил направить на десять дней «переплетного мастера высокой квалификации господина М. Кувайцева». Муниципалитету кажется, что именно господин Кувайцев достойно справится со сложным делом, ибо он специалист-универсал, каких, к сожалению, в их городе нет. Все затраты по поездке город берет на себя. В письме еще было высказано пожелание: так как фестиваль международный (да еще и с карнавалом!), то желательно, чтобы гости прибыли в национальных костюмах.
