Оказавшись на верхней палубе, Роману подошел к борту, уставился на море. Немного постояв, завыл – в его крике смешались горечь и обида. Потом вопль перешел в забористые ругательства. Выплеснув накопившееся в душе, Роману бессильно повис на бортике и принялся извергать уже содержимое желудка.
– Что это с ним? – спросила орка.
– Надышался парами эля, – ответил я. – Сейчас отрезвим.
Повинуясь движению моей руки, вода за бортом поднялась столбом и обдала Роману прохладным потоком. Не ожидавший подобного вероломства Лис плюхнулся на палубу, отплевываясь и отфыркиваясь. Морское купание пошло ему на пользу – после того как я ополоснул вора, взгляд его стал более осмысленным.
– А он точно не морт? – опасливо спросил боцман Дайф.
– Во-во, говорят, они в любого перекинуться могут, – поддержал кто-то из матросов.
Зная суеверность моряков, я сделал серьезное лицо и сказал:
– Сейчас проверю. – Немного помахав руками над головой вора и еще разок окатив его водой, заявил: – Морты от намагиченной воды тают. Раз не растаял, значит, это Лис Роману. Ручаюсь.
Мой авторитет на корабле был непререкаем, матросы успокоились. Через пару часов мы в компании протрезвевшего Лиса сидели в моей каюте. Клешня спокойно принял старого попутчика, только потребовал вполне приемлемую и справедливую компенсацию. Вору выделили сухую одежду, но он наотрез отказался переодеваться в чьем-либо присутствии. Лишь когда его оставили одного, Роману сменил мокрый вонючий костюм на чистые холщовые штаны и рубаху. Я напоил Лиса отваром от похмелья, а кок оказался настолько добр, что приготовил персонально для него горячую похлебку.
– Кто-то давал клятву никогда больше не выходить в море, – не удержался я от издевки.
Вор зло глянул на меня покрасневшими глазами, но решил не отрываться от еды и промолчал.
– Как же ты оказался на корабле? – спросила Мара.
– Для начала я должен вам кое-что показать, – сказал Лис, отставив в сторону пустую миску.
Роману покопался за пазухой и извлек на свет здоровенный зеленый камень, который при ближайшем рассмотрении оказался изумрудом идеальной огранки. Когда на него падал свет, внутри вспыхивали золотистые искорки.
– Степной изумруд… – только и смог выдавить я.
– Так вот почему ты настоял, чтобы никого не было рядом, когда ты переодевался, – сообразила Мара.
– Да, – подтвердил Лис. – Хотите, значит, знать, как я оказался на корабле? Моя бы воля, и ноги б моей здесь не было. Но Лак-ха повернулась ко мне уродливой стороной…
