Может быть, Роберт и забыл, но не Кэролайн. Ее одолело какое-то нехорошее предчувствие, когда они с Преториусом забрались в его маленький небесно-голубой самолет.
Аккуратный «пайпер-команч» сорвался с места и взлетел. Ощущение было новым для Кэролайн — она еще никогда не летала на самолете и тем более не делала этого вдвоем с незнакомцем. Они сидели рядом, касаясь друг друга плечами, — так мало места было в кабине. Пульс Кэролайн участился, когда она взглянула вниз. Под ними открывался потрясающий вид: высокие горы отделяли друг от друга зеленые долины, по узким глубоким ущельям несли свои воды реки, чтобы затем широко разлиться на просторе.
— Вы ничего не говорите, — после долгого молчания заметил Дарвэл Преториус. — Вам не страшно?
— До этого я никогда не летала, — призналась Кэролайн, — поэтому все немного необычно.
— Но очень красиво. Хотите, я буду рассказывать вам, над чем мы летим? Я знаю тут каждый холм.
— Я думала, вас нельзя отвлекать от управления.
Дарвэл засмеялся:
— Здесь, на высоте, самолет летит практически сам по себе. Он в родной стихии — как огромная птица. Разве вы не чувствуете этого?
В самолете он оказался совсем другим человеком, с ним было легче говорить, и Кэролайн наконец перестала чувствовать себя скованно.
— Под нами Оудсхоорн, не меньше сорока градусов в тени. У меня там есть знакомый, который разводит страусов. Дождя здесь почти не бывает, особенно в это время года. Облака собираются в горах, гремит гром, но ни капли воды не падает там, где в ней больше всего нуждаются. Суровые места.
— Не такие, как Наталь? Вы тоже выращиваете сахарный тростник, мистер Преториус?
— Что же еще? Сахаром живут все люди к северу и западу от гор Скоттберг, как говорит пословица.
— Не могу дождаться, когда увижу «Салем». Мама много рассказывала мне о нем. — Кэролайн поколебалась. — А вы были знакомы с мамиными братьями?
— Нет, я знал только вашу бабушку. Я очень уважал ее.
Кэролайн почувствовала симпатию к Преториусу.
— Мне так жаль, что мы с ней никогда не увидимся!
— Она тоже очень хотела с вами встретиться.
Они действительно были хорошими знакомыми, если бабушка рассказывала ему даже о ней!
— Я бы хотела, чтобы она написала мне раньше. Или маме…
— Ее нужно было принимать такой, какая она есть, со всеми ее недостатками. Во многих отношениях Мириам Вермеер была самым упрямым человеком из всех, кого я знаю, но это не мешало мне уважать ее и ее принципы. Она пошла бы на все ради семьи и земли, которую ее предки смогли освоить, преодолевая невыносимые трудности. Порой им приходилось быть безжалостными.
