Он грозил кулаками в окна Назаровых, проклиная деда и бабку на чем свет стоит. Окна Назаровых молчали. И Жиздра совсем разошелся, осмелел, затряс обеими руками:
— Еще про сыночка вашего дознаются! Дознаются, где он служит!
Из парадного, неторопливо расстегивая на ходу широкий рыбацкий ремень, показался дед Назар. Жиздра запнулся и зайцем юркнул со двора.
На этом дело и кончилось. Правда, вечером Жиздра подпоил полицаев, и они, размахивая шмайсерами, ввалились к нам во двор, устроили погром в квартире Назаровых, избили деда и, все так же горлопаня, выкатились со двора. Но с тех пор походов за квартплатой Жиздра больше не предпринимал. Только однажды утром он долго и старательно прибивал в подъезде большой белый лист плотной бумаги.
Недолго провисело это объявление в подъезде. В тот же вечер Ленька сорвал его и принес домой. Мы прочли:
У Л Ь Т И М А Т
Просю жильцов моего дома следить за культурным порядком в квартирах и санитарных местах.
Запрещаю, без моего на то дозволения, производить самочинный ремонт, портить и вывозить мебель.
Квартплатный расчет будет произведен мной с окончательной победой наших доблестных вызволителей — германских войск.
Хай Гитлер!
Сим владелец дома — Прокофий Жиздра.
Ленька внимательно перечел «ультимат» еще раз, аккуратно свернул его трубочкой и, перевязав шпагатиком, спрятал за шкаф:
— Хай Гитлер, говоришь? Ладно, Прокофий, запомним мы тебе этот хай. Запомним…
После того как «ультимат» исчез со стены, Жиздра затих на некоторое время.
Но однажды мы вернулись с братом со двора домой и увидели Жиздру в нашем коридоре. Мамы дома не было. Жиздра взломал дверь в пустующей соседней квартире и пыхтел, стараясь вытащить ореховое зеркало.
Увидев нас, Жиздра на какое-то мгновение смутился и неуверенно затоптался на месте:
— Вот… бебехи вытаскиваю… Ну-ка, подмогните, каштаны. Ты, который поболее, иди-ка сюда, — поманил он пальцем моего брата.
Ленька ничего не ответил. Вставил ключ в замок нашей двери и тихо буркнул:
— Ворюга несчастный…
— Чего? Чего? — вкрадчиво спросил Жиздра, на цыпочках подходя к нам. — Ну-ка повтори, чего сказал?
— То, что слышишь, — ворюга.
— Ах ты байсрюк! — Жиздра матерно выругался и, размахнувшись, с придыхом, ударил Леньку в грудь.
Ленька упал.
Не помню, что было потом. Помню только противную волосатую руку Жиздры в своих зубах и что у меня на следующий день здорово распухли губы и голова была вся в гулях от сапог.
Вот почему Жиздра нас так ненавидит. Особенно Леньку. Ишь следит, тарантул… Следи, следи, все равно ничего не выследишь. Не такой уж я дурак, как ты думаешь.
