— Ну, не знаю. Тока я в Греции тоже бывал, когда в десятом году на броненосце «Мстислав» в их Средиземноморское море ходил, так не видал, чтобы там кто голяком ходил!
Привязал к канделябру бумажную бирку, поставил на полку.
— Номер две тысячи тридцать пять...
«Инвентарные номера» с первого по две тысячи тридцать пятый включительно были изъяты сотрудниками Чрезвычайной Экспертной комиссии не далее как сегодня утром в домах по улице Пятницкой. Квартиры, брошенные «сбежавшими за границу буржуями», значились в обходном списке — две были разграблены начисто, а вот в других, что были вскрыты с помощью дворников, сыскалось множество ценных вещей, кои теперь пересчитывались и включались в опись.
— Номер две тысячи тридцать...
В комнату сунулась всклокоченная голова.
— Товарищ Фирфанцев — есть тута такой?
— Есть! — привычно уже откликаясь на слово «товарищ», крикнул Мишель.
— Вас к себе Алексей Максимович немедля требуют!
Ну вот, с одной стороны, «товарищ», с другой — старорежимное «требуют». Ладно хоть без "с", хоть не требуют-с...
Мишель встал, по прежней, еще военной привычке одергивая гражданский пиджак.
Валериан Христофорович с тревогой глянул на него.
Вызов к начальству и всегда-то, а в нынешние революционные времена тем паче, мог сулить что угодно.
— Продолжайте опись, — распорядился Мишель, выходя. И уже закрывая дверь, услышал возмущенный голос Паши-кочегара:
— Глянь-ка, а у этой бабы каменной, видать, как грузили, руки по самые плечи обломали.
И тут же дружный хохот:
— Какая же это баба, это, сударь, — Венера Милосская...
Мишель взбежал на второй этаж. Экспортный фонд был небольшой — меньше сотни работников. Встал пред дверью, на которой была укреплена табличка «Пешков». Постучал.
— Вхо-одите, коли пришли! — пробасили из-за двери. Мишель вошел.
За столом, заваленным папками, сидел глава Чрезвычайной Экспертной Комиссии Алексей Максимович Пешков. Великий пролетарский писатель.
— А!.. Мишель Алексеевич!.. Милости про-ошу! О-очень, о-ченьрад!
Встал навстречу, пожал протянутую руку:
— Что же ныне составил ваш улов?
Будто про рыбалку спросил.
— Как обычно — золото, бриллианты, картины, — ответил Мишель.
— Это хо-орошо-о! — проокал Горький. — Про-летариату теперь требуется мно-го зо-лота.
Указал на стул. Мишель сел.
— Я ведь во-от по-чему вас по-звал, — сказал Алексей Максимович, пододвигая к себе телефон и крутя ручку. — Барышня?.. Барышня?.. Co-едините меня с Ч К.
Мишель настороженно замер.
