А все-таки что-то неладно.
Забеспокоился Карл и, как есть, в рубахе и колпаке ночном, на первый этаж заспешил, где сын его Яков обитал. К спальне его подошел, стукнул костяшками пальцев.
Тотчас же открылась дверь. На пороге сын его Яков встал, уже одетый.
— Слышишь ли? — с тревогой спросил отец.
— Как не слышать, коль под самыми окнами топочут! — кивнул Яков.
— Худо дело. Не иначе бунт!
Да вспомнил, как сам, в унтерском звании пребывая, в дворцовом перевороте участвовал, государыню Елизавету Петровну на трон возводил, через что себе и потомкам своим дворянство выслужил.
Вновь, отскакивая эхом от стен, затопали по булыгам тяжелые шаги. Теперь солдат уж не меньше роты было, а впереди, придерживая рукой шпагу, бежал офицер и подле него барабанщик.
— Никак свершилось?!. — тихо ахнул, крестясь, Карл.
— Что? — то ли не услышал, то ли не понял Яков.
— То самое!
То самое, чего все ждали!.. Почитай неделю уж по Петербургу бродили пьяные гвардейские офицеры, в открытую ругая Государя и грозя ему скорой расправой.
— Ужо попомним палки с муштрой! — злобно кричали гвардейцы, грозя небу кулаками.
Да плача, рассказывали случайным собеседникам, как Злодей прилюдно, на парадном обеде по случаю заключения мира с Фридрихом, приказал бранить супругу свою Екатерину да сам, не сдержавшись, обратился к ней с обидными словами, коими люди подлого сословия падших девок потчуют. И все то слышали!..
Но не пьяные речи гвардейцев удивляли, а то, что никто на них доносов не чинил и за речи сии злые, супротив Государя направленные, не арестовывал, в крепость не волок и на каторгу не ссылал! А напротив, слушали одобрительно да почти в открытую шептались, что Государь ненавистному Фридриху продался, русское оружие супротив союзных австрияков оборотив, так сверх того удумал отлучить всех придворных дам от мужей их и перевенчать с другими по своему выбору, а для примера сам первый развестись с женой своей Катериной, дабы жениться на Лизаветке Воронцовой!
И ноне, видно, пробил срок — взбунтовалась гвардия.
Свят, свят!.. — перекрестился Карл. Что-то теперь будет? Коли Государь заговорщиков одолеет, то встанут по площадям плахи да виселицы, ручьями польется кровь людская, а коли заговорщики верх возьмут, то прежних придворных взашей погонят да в кандалы закуют. А с ними и служителя Рентереи, что будто пес цепной сокровища царские охраняет, никого к ним не допущая.
Вот и думай-гадай: к заговорщикам примкнуть — да через то головы лишиться, али Государю верным остаться да все, что ни нажил — потерять? Как же быть?..
