Выбирать Густав ничего не мог, потому что ничего не видел, будучи вусмерть пьяным. Ему теперь что девица на выданье, что отрок, что свинья в чепчике — все было едино.
— Вот эту бери! — больно толкнул его в бок локтем Петр. — Справная девка. Или ту... Берешь?
— Беру, — кивнул Густав, роняя голову на грудь.
— Ее берем, — ткнул Петр пальцем в отобранную девицу.
В ту. А может, в другую...
— Как же так-то? — охнула мать.
Но ее сзади, кулаком промеж лопаток, саданул тоже оторопевший, но не желающий ехать за Урал, отец.
— Молчи, дура! Сам царь сватом в дом пришел!..
Пьяная ватага поднялась, подхватила словно вихрем невесту и жениха и потащила их прямиком в церковь...
Когда утром Густав Фирлефанц пришел в себя, он обнаружил рядом с собой какую-то испуганную, сжавшуюся в комок, голую девицу с длинной, по пояс, косой.
— Ты кто такая? — спросил он, думая что угодил в вертеп.
— Жена ваша! — всхлипнула та. И зарыдала в голос.
Густав отчаянно замотал раскалывающейся от боли головой, чтобы хоть что-то вспомнить. Так и не вспомнил...
Но деваться было уже некуда и в Голландию ехать незачем. И Густав смирился со своей участью. Тем более что невеста ему понравилась своей красотой и кротостью.
Ну и пусть!.. Первая встреча с русским царем там, в Голландии, принесла ему удачу. Так, может, и вторая тоже?..
Пусть будет как есть.
Как судьбой предначертано!..
А вот теперь-то они и схватят их за руку, и сволокут в участок! Ату их!..
— А бумаги у вас имеются?
— Имеются!
— С печатями?
— Со всеми!
— С гербовыми?
— Сними!
— Тогда вам необходимо переодеться...
— Во что?
— Вот в эту одежду.
«Эту одежду» назвать одеждой можно было только с большой натяжкой. Причем разве только с мылом. Потому что эта одежда была цельнокроеным комбинезоном, с единственной «молнией» на груди и капюшоном на резинке.
— Так что же, нам раздеваться?
— Да. Совсем. Как на медосмотре.
Свою одежду они оставили в специальных ящиках. И обувь — тоже, получив взамен нее специальные, на пористой подошве, бахилы. Теперь они выглядели в точности как хирурги перед операцией. Так ведь на операцию и шли!..
Спустились в хранилище. Да не в то, куда водят экскурсантов, а в другое, где драгоценности не выставляются напоказ, а хранятся под семью замками, подальше от любопытствующих глаз.
— Сюда, пожалуйста.
Стальная дверь отошла в сторону. За ней были стеллажи, на полках которых теснились пронумерованные контейнеры с драгоценностями. Так и хочется сказать — запыленные. Только никакой пыли в хранилищах, где поддерживается постоянный микроклимат, нет.
