– На покрошение!
Мгновенно станичники бросились к доске и, под смех староверов, расхватали остаток махорки. Через минуту весь двор заволокло крепким дымом самосада. Лыков с сыном хозяина подбивал счёты. За барана, зелень, сыр и вареники аварец запросил шесть рублей, а получил четыре с полтиной. И остался весьма этим доволен… Сыграли аппель[59]. Терцы уложили вещи, вывели и оседлали коней, нагрузили вьюками ослов. Когда колонна выходила со двора, Лыков увидел в окне третьего этажа лицо хозяина. Бывший шамилевский пятисотенный смотрел на русских с ненавистью.
Холодным майским утром экспедиция спустилась к реке. Чуть выше переправы в многоводное Аварское Койсу впадает Каракойсу. На месте слияния образовалось что-то вроде большого залива с островами из нанесённых камней. Горы раздвинулись, образовав долину, река замедлила бег и стало возможным перейти её вброд. Неожиданно, когда отряд оказался уже у самой воды, Таубе остановил людей.
– Рассыпаться в цепь, укрыться за камнями и приготовить оружие! – приказал он. Все быстро выполнили команду; цепь ощетинилась стволами. Подполковник принялся рассматривать противоположный берег в бинокль. Разговоры стихли, все хмуро и настороженно выглядывали из-за камней, пытаясь увидеть что-то в утреннем тумане.
Подошёл встревоженный Ильин:
– В чём дело, Виктор Рейнгольдович? Чего мы опасаемся? Я переправлялся здесь много раз.
– Нехорошее предчувствие, – лаконично ответил подполковник, знакомым Алексею жестом потирая левый висок.
– Предчувствие? И поэтому мы тут застряли?
– Да. Вчера оно навестило меня в первый раз. Я не прислушался, и Тимохину на голову упал камень. Так что… Недайборщ!
Урядник подбежал.
– Пошли одного человека в разведку. Мне не нравится вон тот утёс; пусть его обследует.
– Есть!
Левый берег спускался к реке огромным амфитеатром, на вершине которого виднелись строения большого аула Могох. На пятьдесят саженей ниже переправы виднелся приметный утёс с ровной, будто срезанной вершиной.
Артилевский тоже не удержался и раздражённо встрял в разговор:
– Барон, эти места вдоль и поперёк изъезжены, всюду тысячи глаз! Чего вы опасаетесь? Эти мне командированные из столиц… Бестужева-Марлинского начитались? На дворе восемьдесят пятый год!
Таубе, не обращая на него внимания, вынул из чехла винтовку, дослал заряд в патронник и скомандовал:
– Лыков за мной, остальным оставаться здесь. Приготовиться к бою!
Вдвоём они спустились вниз по реке так, что оказались прямо напротив утёса, и взяли его на прицел.
